Биография елизаветы воронцовой. Под прикрытием поэта. Как Пушкин помог скрыть измену Елизаветы Воронцовой Там же. Бальная зала и терасса особняка

›

Миниатюра Морица Даффингера, 1835/1837 г.
Имя при рождении:	Браницкая
Род деятельности:	фрейлина, статс-дама
Дата рождения:
Страна:	Россия
Дата смерти:
Место смерти:
Отец:	Браницкий, Франциск Ксаверий (1731-1819)
Мать:	Браницкая, Александра Васильевна(1754-1838)
Супруг:	Воронцов, Михаил Семёнович (1782-1856)
Дети:	3 сына и 3 дочери
Награды и премии:	Орден Святой Екатерины
Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Светлейшая княгиня Елизаве́та Ксаве́рьевна Воронцо́ва , урождённая Браницкая (8 сентября 1792, - 15 апреля 1880, Одесса) - статс-дама, почётная попечительница при управлении женскими учебными заведениями, фрейлина, кавалерственная дама ордена Св. Екатерины; адресат многих стихотворений А. С. Пушкина; жена Новороссийского генерал-губернатора М. С. Воронцова; сестра генерал-майора графа В. Г. Браницкого.

Содержание

• Биография
  • Молодые годы
  • Замужество
• Жена генерал-губернатора
  • Пушкин и Воронцова
  • Раевский и Воронцова
  • Воронцов и Нарышкина
• Хозяйка Алупкинского дворца
• Место захоронения и судьба тела
• См. также
• Примечания
• Литература
• Ссылки

Биография

Молодые годы

Младший ребёнок польского магната графа Ксаверия Браницкого и племянницы светлейшего князя Григория Потемкина Александры Энгельгардт, в семье было пять детей, два сына и три дочери. Детство и молодость Елизавета провела в богатом имении родителей в Белой Церкви.

Воспитание детей для Александры Браницкой было главным делом в жизни. Все пятеро получили превосходное домашнее образование и довольно долго находились под её опекой, особенно дочери. По собственному опыту она знала, что чем дольше девицы будут находиться вдали от соблазнов столичной и придворной жизни, тем для них будет лучше.

В 1807 году Елизавета вместе с сестрой Софьей была пожалована во фрейлины. Вскоре Софья вышла замуж за офицера польских войск Артура Потоцкого, Елизавета же продолжала жить при строгой матери в имении. Густав Олизар вспоминал, как в своё время Ксаверий Браницкий жаловался, что нет хороших женихов для младшей дочери:

Александра Васильевна не торопилась выдавать младшую дочь замуж. Елизавета до 26 лет почти безвыездно жила с родителями в Белой Церкви, хотя уже более десяти лет числилась фрейлиной. В начале 1819 года графиня Браницкая вместе с дочерью отправилась в длительное путешествие по Европе, прежде всего в Париж. Эта поездка стала решающей в её судьбе.

Замужество

В Париже Елизавета Браницкая познакомилась с 36-летним генерал-лейтенантом графом Михаилом Семёновичем Воронцовым и стала его невестой.

Михаил Воронцов, 1812/1813 г. Художник А.Молинари

Вигель Ф. Ф. историю женитьбы графа описывал так:

На страницах своего дневника Михаил Воронцов записал:

Венчание состоялось 20 апреля (2 мая) 1819 года в Париже в православной церкви, для обоих это была блестящая партия. Елизавета Ксаверьевна принесла мужу огромное приданое, состояние Воронцова почти удвоилось. Александра Браницкая дала всем дочерям значительное приданое, чтобы потом по завещанию не делить фамильные имения, а всё оставить сыну Владиславу.

Елизавета Воронцова. Художник Дж. Доу, 1820 год

Но всё-таки не без колебаний решился граф Воронцов на брак с дочерью польского магната, в своём письме к графу Ростопчину Ф. В., новобрачный торжественно обещал не допускать к себе в государственной деятельности ни одного поляка. О взаимоотношениях Воронцова и графини Александры Браницкой А. Я. Булгаков писал:

После свадьбы молодые поселились в Париже и вели там открытый образ жизни. Посещали аристократические салоны, знакомились с европейски знаменитыми учёными, музыкантами, художниками. В сентябре Воронцовы покинули Париж и в ноябре прибыли в Белую Церковь. Пробыв там недолго, в декабре они приехали в Петербург, где в начале 1820 года Елизавета Ксаверьевна родила дочь, умершую через несколько дней. К. Я. Булгаков писал брату:

31 января часов в пять, после обеда, родила Воронцова дочь Катерину, и скоро, и благополучно. Я на другой день обедал у графа Михаила Семёновича, который в восхищении; всё у них идёт хорошо... Бедный Воронцов недолго наслаждался счастьем быть отцом; дитя умерло уже. Душевно жаль Воронцова, жену его, старика отца, к которому было писано... Вчера вечером (3 февраля) в 6 часов похоронили мы в Невском младенца. Пушкин, Ваниша, Логинов, Бенкендорф и я ездили туда и опустили ангела в землю. Бедный Воронцов чрезвычайно огорчён. Жене его прежде десяти дней не скажут; для здоровья её как нельзя лучше. Её уверили, что нельзя принести дитя, потому что в сенях холодно. Она согласилась ждать дней десять. Бедная мать!

Стремясь смягчить горечь утраты, чета Воронцовых в июне уехала в Москву, потом в Киев, а в сентябре за границу. Путешествуя, они побывали в Вене, в Венеции, затем в Милане и Вероне, из Турина приехали в Париж, затем в середине декабря в Лондон. В июне 1821 года К. Я. Булгаков сообщал брату:

В июле Воронцовы присутствовали на коронации Георга IV, а после уехали к графине Пембрук в старинное поместье Уилтон-хаус, а затем на воды в Лемингтон. В октябре 1821 года Воронцовы вернулись в Лондон, пробыв там 15 дней (именно в это время Т.Лоуренс закончил портрет М. С. Воронцова), они уехали на зиму в Париж, где пробыли до середины апреля 1822 года. Летом Воронцовы вернулись в Россию и поселились в Белой Церкви, где в июле Елизавета Ксаверьевна родила сына Александра.

Жена генерал-губернатора

Елизавета Ксаверьевна Воронцова, урождённая Браницкая

В мае 1823 года М. С. Воронцова назначили генерал-губернатором Новороссийского края и Бессарабской области, а 22 июня (4 июля) 1823 года Елизавета Ксаверьевна была пожалована в кавалерственные дамы меньшого креста. В Одессу к мужу она приехала 6 сентября, на последних месяцах беременности, и жила на даче, пока отстраивался городской дом. В октябре она родила сына Семёна, а в декабре появилась в обществе.

Вокруг Воронцовых сложился блестящий двор польской и русской аристократии. Графиня Елизавета Ксаверьевна любила веселье. Она сама и её ближайшие подруги графиня Шуазель и Ольга Нарышкина участвовали в любительских спектаклях, организовывали самые утончённые балы в городе. Елизавета Ксаверьевна была прекрасной музыкантшей, в Одессе она имела свой портативный орган и считалась одной из первых в России исполнительниц на этом инструменте.

Елизавета Ксаверьевна пользовалась успехом у мужчин и всегда была окружена поклонниками, к числу которых принадлежал в пору своей южной ссылки (июнь 1823 - июль 1824) поэт А. С. Пушкин.

Пушкин и Воронцова

Среди биографов поэта нет единого мнения о том, какую роль сыграла Воронцова в судьбе поэта. Считается, что именно Воронцовой посвятил Пушкин такие стихи как «Сожжённое письмо», «Ненастный день потух…», «Желание славы», «Талисман», «Храни меня, мой талисман…». По числу исполненных с Воронцовой портретных рисунков рукою Пушкина её образ превосходит все остальные.

Елизавета Воронцова.
Рисунок Пушкина, 1829 год

Некоторые исследователи говорят о любовном «четырёхугольнике» Пушкин - Воронцова - Воронцов - Александр Раевский. Последний приходился графине Воронцовой родственником. Получив назначение в Одессу, Раевский на правах своего человека поселился в доме Воронцовых. Он был страстно влюблён в Елизавету Ксаверьевну, ревновал её и однажды устроил публичный скандал. Но чтобы отвести от себя подозрения графа, он, как свидетельствуют современники, использовал Пушкина.

Граф П.Капнист писал в своих мемуарах:

Вскоре Пушкин почувствовал неприязнь к себе Воронцова, который совсем недавно относился к нему хорошо. В марте 1824 года появилась знаменитая эпиграмма Пушкина «Полумилорд, полукупец… » Отношения между графом и поэтом все более ухудшались, но силы были неравны. Летом 1824 года южная ссылка была заменена Пушкину на ссылку в село Михайловское.

Существует предположение, что Елизавета Ксаверьевна родила от Пушкина 3 апреля 1825 года дочь Софью . Однако не все согласны с подобной точкой зрения: в доказательство приводятся слова В. Ф. Вяземской, жившей в то время в Одессе и бывшей «единственной поверенной его (Пушкина) огорчений и свидетелем его слабости», о том, что чувство, которое питал в то время Пушкин к Воронцовой «очень целомудренно. Да и серьёзно только с его стороны».

Г. П. Макогоненко, посвятивший отношениям Пушкина и Воронцовой целый раздел в книге «Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы», пришёл к выводу, что роман Воронцовой и Пушкина «созданный пушкинистами миф». Биографы Н. Н. Пушкиной И. Ободовская и М. Дементьев, считают, что жена поэта, зная о всех его увлечениях, не придавала значения, несмотря на то, что была очень ревнива, его отношениям с Воронцовой: в 1849 году, встретив Елизавету Ксаверьевну на одном из светских вечеров, она тепло беседовала с ней и собиралась представить ей старшую дочь поэта Марию. Известно, что жена Пушкина была представлена Воронцовой в 1832 году.

В конце 1833 года Елизавета Ксаверьевна в связи с изданием в Одессе с благотворительными целями литературного альманаха обратилась к Пушкину с просьбой прислать что-нибудь для публикации. Поэт отправил ей несколько сцен из трагедии и письмо от 5 марта 1834 года:

Других писем Воронцовой к Пушкину не сохранилось.

Имя Елизаветы Ксаверьевны фигурирует в Донжуанском списке. При отъезде Пушкина из Одессы 1 августа 1824 года, Воронцова на прощание подарила ему перстень. Биограф поэта - П. И. Бертенев, знавший Воронцову лично, писал, что она сохранила до старости тёплые воспоминания о Пушкине и ежедневно читала его сочинения. С ним соединялись для неё воспоминания молодости.

Раевский и Воронцова

Александр Раевский, 1821 г.

Роман Раевского с Елизаветой Ксаверьевной имел довольно длительное продолжение. После отъезда Пушкина из Одессы отношение Михаила Воронцова к Александру Раевскому некоторое время оставалось доброжелательным. Раевский часто гостил в Белой Церкви, где бывала с детьми и Воронцова. Об их связи было известно, не мог не догадываться об этом и граф Воронцов.

Раевскому удалось на время отводить от себя его подозрения с помощью Пушкина. Возможно, Александр Раевский и был отцом дочери Елизаветы Ксаверьевны. Граф Воронцов знал, что маленькая Софья не его ребёнок. В своих памятных записках, написанных им на французском языке для своей сестры, Воронцов перечисляет все даты рождения детей, только о рождении Софьи в 1825 году в записках он не упоминает.

В начале 1826 года Раевский был арестован в Белой Церкви по подозрению к прикосновенности к заговору декабристов, но вскоре был освобожден с извинениями и осенью вернулся в Одессу, чтобы быть рядом с любимой. Но Елизавета Ксаверьевна удалила его от себя. В начале 1827 года Воронцовы уехали в Англию, для поправления здоровья Михаила Семёновича.

В начале 1828 года они вернулись в Одессу, Елизавета Ксаверьена продолжала избегать Раевского. Раевский стал чудить и позволять себе поступки, явно неприличные.

В июне 1828 года разразился громкий скандал. В это время Воронцовы принимали в Одессе императора Николая I с женой. Гости жили в роскошном дворце Воронцовых на Приморском бульваре. В один из дней Елизавета Ксаверьена направлялась к императрице Александре Фёдоровне со своей дачи. По пути карету Воронцовой остановил Александр Раевский, держа в руке хлыст, и стал говорить ей дерзости, а потом крикнул ей:

Трёхлетную Софью Раевский считал своим ребёнком. Скандал получился невероятный. Граф Воронцов снова вышел из себя и под влиянием гнева решился на шаг, совершенно неслыханный; он, генерал-губернатор Новороссии - в качестве частного лица - подал одесскому полицмейстеру жалобу на Раевского, не дающего прохода его жене. Но Воронцов скоро опомнился. Сообразив, что официальная жалоба может сделать его смешным, он прибегнул к другому средству, через три недели из Петербурга было получено высочайшее повеление о немедленной выселке Раевского в Полтаву за разговоры против правительства. Так Раевский навсегда расстался с Воронцовой.

Воронцов и Нарышкина

Ольга Нарышкина. Художник Ризенер А. Ф., 1820-е

История с Раевским ещё долго обсуждалась в московском и петербургском свете. В декабре 1828 года А. Я. Булгаков писал брату:

В семейной жизни Воронцовых не всё шло гладко. Граф Михаил Семёнович Воронцов имел любовную связь с лучшей подругой жены и хозяйкой крымского имения Мисхор Ольгой Станиславовной Нарышкиной, урождённой Потоцкой (1802-1861).

Софья Нарышкина.

В свете считали, что Воронцов устроил в 1824 году брак Ольги Потоцкой со своим кузеном Львом Нарышкиным для прикрытия собственного романа с ней. Ещё до брака у Ольги Потоцкой был роман с П. Д. Киселёвым, женатым на её старшей сестре Софье. Простить измены Софья так и не смогла, хотя всю жизнь продолжала любить мужа, но жила с ним раздельно.

Граф Воронцов не только брал на себя многие расходы по содержанию Мисхора, но оплачивал карточные долги Нарышкина. В 1829 году у Нарышкиных родился долгожданный ребёнок, девочка, которую назвали Софьей .

Злые языки утверждали, что она дочь Михаила Воронцова. Действительно, Софья Львовна Нарышкина имела куда большее сходство с Воронцовым, чем его собственные дети. Портреты Ольги Станиславовны и её дочери всегда хранились среди сугубо личных вещей Воронцова и даже стояли на рабочем столе парадного кабинета Алупкинского дворца.

В 1834 году Пушкин записал в своём дневнике о том, что услышал от приехавшего из Одессы чиновника Я. Д. Бологовского:

Хозяйка Алупкинского дворца

Вступив в должность губернатора, Михаил Воронцов начинает скупать в Крыму обширные угодья, особенно на южном берегу. К 1823 году ему принадлежали поместья в Мартьяне, Ай-Даниле, Гурзуфе. В 1824 году Воронцов приобретает Алупку у полковника-грека Ревелиоти и решает сделать её своей летней резиденцией. Дворец в Алупке, настоящий замок в романтическом стиле, о его красоте и роскоши убранства, об окружавшем его великолепном парке с восторгом вспоминали все, кому доводилось здесь побывать.

Елизавета Ксаверьевна брала на себя все заботы по художественному оформлению дворца и парка. Обладавшая тонким художественным вкусом, воспитанная на лоне одного из прекраснейших парков Европы, она старалась вникать в мельчайшие детали создаваемых в Алупке пейзажей. Под впечатлением от сказок Альгамбры она посетила в 1838 году Испанию, после чего повелела воспроизвести в Алупке сады Хенералифе.

В 1837 году, во время поездки по югу России, в Алупке останавливались Николай I, Александра Фёдоровна и их старшая дочь княжна Мария. Во время импровизированного спектакля, который устраивали в честь гостей, графиня Воронцова, играя на фортепиано, заменяла оркестр.

Жизнь Воронцовых во дворце на берегу моря, по словам Вигеля, можно было сравнить с житьем «владетельного немецкого герцога». Двери их дворца были широко открыты для местного общества, и на роскошные балы и приёмы допускались не только представители аристократии и чиновничества, но и иностранные негоцианты и банкиры. Своею неизменною приветливостью, роскошью нарядов и драгоценностей Елизавета Ксаверьевна затмевала бывших светских «цариц» Одессы, графинь Гурьеву и Ланжерон, и была для них «острым ножом в сердце».

Среди окружения четы Воронцовых было много художников. Воронцовы покровительствовали театральному декоратору А.Наннини, архитектору Г.Торичелли, художнику Н.Черенцову, К.Боссоли, И.Айвазовскому, Г.Лапченко, К.Гальперну. На собственный счет их обучали, посылали за границу, поощряли заказами и рекомендациями другим лицам.

Воронцовы использовали каждый выезд за пределы России, чтобы приобрести новые картины, книги, археологические редкости.

Место захоронения и судьба тела

Светлейший князь Воронцов был похоронен в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Одессы «в знак признания их заслуг перед Одессой, ввиду благочестивого образа жизни и многочисленных дел милосердия». Когда Елисавета Ксаверьевна скончалась, её тело было захоронено рядом с прахом мужа.

В 1936 году советская власть приняла решение об уничтожении собора и он был снесён. Перед взрывом останки четы Воронцовых были извлечены из саркофага рабочими в присутствии милиционеров. Гробы были разграблены, словно мародёрами - из гроба Е. К. Воронцовой были украдены украшения, которые были на покойнице и шитое золотом одеяние. В результате остались только скелеты, которые были перевезены на кладбище, расположенное в бедном районе Одессы - Красной Слободке. Там они были выброшены просто у кладбищенского забора. Только благодаря стараниями простых одесситов останки были подобающе захоронены на территории кладбища.

В 2005 году городские власти Одессы приняли решение о перезахоронении праха четы Воронцовых в нижнем храме возрожденного Спасо-Преображенского собора, в точности под тем местом, где саркофаг с прахом Воронцовых стоял в верхнем храме. Церемония перезахоронения состоялась 10 ноября 2005 года.

См. также

• Ризнич, Амалия

Примечания

1. Сборник императорского русского исторического общества. Том шестнадцатый С.Петербург 1887 // Азбучный указатель имён русских деятелей для русского биографического словаря. В 2 частях. Часть I. А-Л. - М .: Аспект Пресс, 2003. - С. 117. - 513 с.
2. 1 2 Данилова А. Ожерелье светлейшего. Племянницы князя Потёмкина. Биографические хроники.- М., 2006.- 608с.
3. Вигель Ф. Ф. Записки: В 2 кн. - М .: Захаров, 2003. - ISBN 5-8159-0092-3
4. Архив князя Воронцова. Кн. 37. - М., 1891
5. Воронцова Елизавета Ксаверьевна - светлейшая княгиня.
6. Русские портреты 18-19 столетий. Т. 2 Вып. 4. № 171
7. 1 2 Братья Булгаковы. Переписка. Т. 1. - М.: Захаров, 2010.- 606 с.
8. Братья Булгаковы. Переписка. Т. 2. - М.: Захаров, 2010.- 670 с.
9. Варвара Григорьевна Шуазель-Гофье (1802-1873) - фрейлина, дочь сенатора князя Г. С. Голицына; с 1822 года жена виконта Э. О. Шуазель-Гофье (1802-1827), полковника, адъютанта графа Воронцова. Приходилась племянницей Елизавете Ксаверьевне Воронцовой .
10. Последний год жизни Пушкина. - М .: Правда, 1988. - С. 117. - 704 с.
11. Капнист П. И. Сочинения, 2-х Т.- М., 1901.
12. Миф: отношения А. С. Пушкина с Е. К. Воронцовой и Реальность: А. С. Пушкин и В. Ф. Вяземская. Наше наследие. Проверено 18 марта 2011.
13. Письмо В. Ф. Вяземской П. А. Вяземскому ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, № 3275, л. 200. Вяземская не называет Воронцову прямо.
14. 1 2 Макогоненко Г.П. Творчество А.С.Пушкина в 1830-е годы /1830 - 1833/. - Л. : Художественная литература, 1974. - С. 53-76. - 374 с.
15. Т. Г. Цявловская. «Храни меня, мой талисман…» // Прометей. М.,1974. С. 76.
16. Предполагается, что это была «Русалка». Альманах, однако, вышел без произведения Пушкина.
17. А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. Письма 1831-1837 г., Т.10.- М, 1962.
18. Когда Пушкин уехал из Одессы, можно узнать из письма Веры Федоровны Вяземской мужу. Написано оно 1 августа 1824 года. Это письмо также проливает свет на отношения его к Воронцовой. «Приходится начать письмо с того, что меня занимает сейчас более всего, - со ссылки и отъезда Пушкина, которого я сейчас проводила до верха моей огромной горы, нежно поцеловала и о котором я плакала, как о брате, потому что последние недели мы были с ним совсем как брат с сестрой. Я была единственной поверенной его огорчений и свидетелем его слабости, так как он был в отчаянии от того, что покидает Одессу, в особенности из-за некоего чувства, которое разрослось в нем за последние дни… Молчи, хотя это очень целомудренно, да и серьезно лишь с его стороны ».
19. Губер П. Н. Дон-Жуанский список А. С. Пушкина.-Х.:Дельта,1993.-219 с.
20. Братья Булгаковы. Переписка. Т. 3. - М.: Захаров, 2010.- 621 с.
21. Анастасия Михайловна Щербинина (1760 - 1831), урождённая Дашкова, дочь известной графини Е.Р.Дашковой; двоюродная сестра графа М.С.Воронцова; с 1776 года замужем за Андреем Евдокимовичем Щербининым.
22. Фадеева Т. М. Две Софии и Пушкин. Истоки вдохновения Бахчисарайского фонтана.-Симферополь,2008.-216 с.
23. Пушкин А. С. Дневник 1833-1835 гг.
24. Алупка: Исторические очерки.-М.,1997.- 159 с.
25. Самойлов Ф. А. Из истории Одесского Кафедрального Спасо-Преображенского собора // группа авторов Воронцовский сборник: Сборник научных статей / Шкляев И. Н. д. и. н.. - Одесса: Студия «Негоциант», 2009. - В. 2-й. - С. 122 - 128. - ISBN 978-966-691-247-6.

Литература

• Макогоненко Г. П.. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы / 1830-1833 /. - Л., 1974. - 374 с.

Частично использовались материалы сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/

Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Елизавета Ксаверьевна Воронцова, урожденная графиня Браницкая, была дочерью польского магната и племянницы светлейшего князя Потемкина. «Ей было уже за тридцать лет, – рассказывал пушкинский современник Ф. Ф. Вигель, хорошо знавший семью Воронцовых, – а она имела все право казаться молоденькой… В ней не было того, что называют красотою, но быстрый, нежный взгляд ее миленьких, небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, подобной которой я не видал, так и призывает поцелуи».

Выйдя в 1819 году замуж за графа Михаила Семеновича Воронцова, Елизавета Ксаверьевна сделала одну из самых блестящих партий по тогдашнему времени. Сын знаменитого екатерининского дипломата, участник Отечественной войны, своими привычками и вкусами напоминавший английского лорда, стройный и привлекательный, Воронцов командовал русским оккупационным корпусом, расположенным во Франции. С мая 1823 года он стал новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области.

Среди пушкинистов считается, что брак Воронцовых был заключен по расчету: Елизавета Ксаверьевна к числу бесприданниц не относилась. Супруг не считал нужным хранить ей верность; Пушкин в своих письмах упоминал о волокитстве и любовных похождениях графа – может, затем, чтобы как-то оправдать поведение самой Елизаветы Ксаверьевны? Она же, по свидетельству современников, посмела дать отпор самому императору Николаю Павловичу.

В глазах друзей и знакомых (по крайней мере, по молодости, до вмешательства в их семейную жизнь Пушкина) Воронцовы выглядели любящей парой. «Вот чета редкая! – сообщал одному из своих корреспондентов А. Я. Булгаков. – Какая дружба, согласие и нежная любовь между мужем и женою! Это точно два ангела».

«Судьба Воронцовой в замужестве слегка напоминает судьбу Татьяны Лариной, но хрустальная чистота этого любимого создания пушкинской фантазии не досталась в удел графине», – считал известный пушкинист П. К. Губер.

Исследователи не случайно связывают имя графини Воронцовой с известной пушкинской героиней. Именно судьба Елизаветы Ксаверьевны вдохновила поэта на создание образа Татьяны Лариной. Еще до замужества она полюбила Александра Раевского, с которым состояла в дальнем родстве. Елизавета Браницкая, уже совсем не юная девица (ей было двадцать семь – на три года больше, чем Раевскому), написала Александру, окруженному ореолом героя Отечественной войны 1812 года, письмо-признание. Как и Евгений Онегин в пушкинском романе, холодный скептик отчитал влюбленную девушку. Ее выдали за Воронцова, и вся история, казалось, на этом и закончилась. Но когда Раевский увидел Елизавету Ксаверьевну блестящей светской дамой, женой известного генерала, принятой в лучших гостиных, его сердце загорелось от неизведанного чувства. Любовь эта, затянувшаяся на несколько лет, исковеркала его жизнь – так считали современники. Оставив службу в начале двадцатых годов XIX века, томимый скукой и бездельем, он приехал в Одессу, чтобы завоевать Воронцову.

В Одессе Воронцовы занимали великолепный дом и держали многочисленную прислугу. Приехав сюда в июле 1823 года, Пушкин был обласкан графом и зачислен на службу, приглашен бывать в его доме «запросто» и пользоваться богатейшей библиотекой. С графиней он познакомился, скорее всего, только осенью: какое-то время Елизавета Ксаверьевна, ожидавшая ребенка, не показывалась в обществе. В октябре у нее родился сын. А в декабре поэт обратил внимание на Воронцову, влюбился в нее и, если верить стихам, тогда же достиг взаимности. Елизавете Ксаверьевне был тридцать один год, Александру Сергеевичу, еще свободному от семейных уз и обязательств, – двадцать четыре…

«Интимные отношения между Пушкиным и Воронцовой если и существовали, то, конечно, были окружены глубочайшей тайной, – повествует П. Губер. – Даже Раевский, влюбленный в графиню и зорко следивший за нею, ничего не знал наверное и был вынужден ограничиваться смутными догадками. Он задумал устранить соперника, который начал казаться опасным, и для этого прибегнул к содействию мужа».

Для Пушкина страстное увлечение Воронцовой было лишено какого-либо расчета и обещало скорее гибель, чем счастье. Столкновение в Одессе с Раевским – с его изощренной хитростью, неожиданным коварством и даже с прямым предательством – стало одним из самых тяжелых разочарований в жизни поэта.

Видимо, именно Раевский «подстроил» в мае 1824 года унизительную для Пушкина командировку на борьбу с саранчой. Он же убедил Александра Сергеевича написать Воронцову резкое послание с просьбой об увольнении. Но Воронцов упредил его, отправив к канцлеру Нессельроде коварное письмо.

«Если граф Воронцов имел основания ревновать, то последующее его поведение становится вполне объяснимым и не столь преступным, как об этом принято говорить, – считает литературовед Нина Забабурова. – Ему, естественно, необходимо было удалить человека, посягавшего на его семейное благополучие... Не заметить пылких чувств поэта к собственной супруге граф Воронцов, естественно, не мог. Это не могло не усилить взаимной антипатии генерал-губернатора и рядового чиновника его канцелярии. Видимо, к маю 1824 года ситуация предельно обострилась, и в письме М. С. Воронцова к Нессельроде звучит нескрываемое раздражение. Кажется, ему изменила обычная аристократическая выдержанность: «...я повторяю мою просьбу – избавьте меня от Пушкина: это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе...».

Результатом стало высочайшее повеление об отправке Пушкина в Псковскую губернию в имение родителей, под надзор местного начальства.

Он далеко не сразу смог забыть Елизавету Ксаверьевну. Графиня и сосланный поэт некоторое время поддерживали переписку. Исследователи связывают с ее именем многие лирические стихотворения: «Талисман», «Сожженное письмо» и «Ангел», в котором «ангелу» Воронцовой противопоставлен «влюбленный демон» Раевский.

Известно, что Пушкин был весьма суеверным человеком. В частности, он верил в магическую силу колец. Среди перстней, оставшихся после него, есть один, относящийся ко второй половине XVIII столетия, с вырезанной на нем древнееврейской надписью. Согласно преданию, это и был воспетый в известных стихах сердоликовый талисман, сберегающий от несчастной любви и подаренный Пушкину Воронцовой.

«Роман А. Н. Раевского с Елизаветой Ксаверьевной имел после высылки Пушкина довольно длинное продолжение, – продолжает П. Губер. – Во второй половине 1824 года Раевский был еще близок к графине, и близость эта, по крайней мере, одно время, имела весьма интимный характер. Но затем Воронцова удалила его от себя».

Рассказывают, что в 1828 году он с хлыстом в руках остановил на улице экипаж графини и крикнул ей: «Заботьтесь хорошенько о наших детях» или – по другой версии – «о нашей дочери».

Скандал получился невероятный. Воронцов снова вышел из себя и под влиянием гнева решился на шаг совершенно неслыханный: он, генерал-губернатор Новороссии, в качестве частного лица подал одесскому полицеймейстеру жалобу на Раевского, не дающего прохода его жене.

Но Воронцов скоро опомнился. Сообразив, что официальная жалоба может сделать его только смешным, он поспешил прибегнуть к другому средству, уже употребленному с успехом против Пушкина. Мы не знаем, что именно доносил он в Петербург, но три недели спустя было получено высочайшее повеление о немедленной высылке Раевского в Полтаву, к отцу, «за разговоры против правительства и военных действий». Донос сделал свое дело.

Подтверждением достоверности этой истории может служить и письмо старика Раевского. Защищая сына от политических обвинений, он признавался:

«Несчастная страсть моего сына к графине Воронцовой вовлекла его в поступки неблагоразумные, и он непростительно виноват перед графинею».

Что касается Елизаветы Ксаверьевны, то существует довольно правдоподобная версия: отцом ее дочери Софьи был Пушкин...

1.1.2.4.4.2. Елизавета Романовна Воронцова (по мужу Полянская, 1739—1792) — фаворитка Петра III, фрейлина. Вторая дочь генерал-аншефа графа Романа Илларионовича Воронцова от брака с Марфой Ивановной Сурминой ; сестра известной княгини Е. Р. Дашковой, канцлера А. Р. Воронцова и дипломата С. Р. Воронцова

Алексей Петрович Антропов (1716-1795) Елизавета Романовна Воронцова (1762)

Цесаревна Елизавета Петровна относилась к Воронцовым, как к близким друзьям, час то бывала в их доме и стала крестной матерью их старшей дочери Марии в 1738 г. В следующем году Р. Воронцов получил звание прапорщика, а супруга порадовала его рождением дочери. Девочку назвали Елизаветой, но она совсем не походила на свою венценосную покровительницу. Будущая фаворитка росла слабым и болезненным ребенком. Родители особо не занимались ее воспитанием - мать была поглощена рождением и выхаживанием последующих детей: младшей дочери Екатерины (будущей княгини Дашковой) и двух сыновей - Александра и Семена. Отец, в свою очередь, принимал активное участие в подготовке известных событий 1741 г., чем заслужил немалую признательность ставшей благодаря и его стараниям императрицей Елизаветы Петровны.

После смерти матери в 1745 году вместе с сестрой и братом воспитывалась в доме дяди, вице-канцлера М. И. Воронцова .

Вскоре Марию и Елизавету императрица определила ко двору: старшую Марию, симпатичную скромницу, сделала своей фрейлиной, а некрасивую и перенесшую оспу Елизавету сделала фрейлиной великой княжны Екатерины Алексеевны, которая нашла её:

…Очень некрасивым, крайне нечистоплотным ребёнком с оливковым цветом кожи, а после перенесённой оспы, стала ещё некрасивее, потому что черты её совершенно обезобразились и всё лицо покрылось не оспинами, а рубцами.

Впрочем, мнению Екатерины Алексеевны, ненавидевшей Петра III и близких ему людей, вряд ли можно полностью доверять.

Кстати, то, что ее зачислили в придворный штат 8 - 10 лет от роду, было по тем временам неслыханной милостью. Обычно на эту службу поступали дворянки вдвое старше. Фрейлины посменно дежурили при императрице, круглосуточно находясь возле нее и выполняя разные мелкие поручения. Жалованье им определили по 200 - 400 рублей, а заслуженным - по 600 рублей, двум камер-фрейлинам - по 1000 рублей в год. Интересно, не подтолкнула ли судьба юной фрейлины Воронцовой императрицу утвердить при дворе внутреннее положение, согласно которому малолетним фрейлинам-сиротам с 30 мая 1752 г. содержание повышалось со 100 до 200 рублей в год? Покидали фрейлины придворную службу после выхода замуж. Императрица награждала невесту приданым (денежной суммой, драгоценностями, платьем и постельным бельем на сумму от 15 000 до 30 000 рублей), а также именной иконой святого - покровителя новобрачной. За весь период Елизаветинской эпохи только две фрейлины были уволены без содержания, как бы теперь сказали, «за несоответствие занимаемой должности». И только четыре замужних дамы (подруги и родственницы императрицы) в виде исключения были «по совместительству» фрейлинами и получали денежное довольствие.

В строгие каноны красоты той эпохи совершенно не вписывались простоватая внешность девушки, ее смуглая кожа с ярким румянцем, «простонародная» живость в глазах и нарочито угловатые манеры. Через несколько лет явная симпатия, выказываемая «толстой и нескладной», «с обрюзглым лицом», «широкорожей» фрейлине Воронцовой великим князем Петром Федоровичем, вызвала смятение в светском обществе. Многие считали, что великий князь «высказал очень прискорбный вкус». Императрица Елизавета дала ей прозвище Госпожа Помпадур, а придворные статс-дамы - Романовна. Судя по всему, подобные насмешки Воронцову не слишком волновали, а Романовной называл ее и сам Петр III. Они познакомились, когда Петру было 27, а Елизавете - 15 лет. У них было много общего: не слишком любимые в детстве, порывистые и вспыльчивые, будущий император и фрейлина питали одинаковую страсть к военным мундирам, карточной игре, табаку и хорошему бургундскому вину.

Неординарная красота Елизаветы также отвечала своеобразным вкусам великого князя - он часто влюблялся в женщин с болезненной внешностью или несчастной судьбой.

Andrey Bolotov. Елизавета Романовна Воронцова (1760-е)

Обладая значительной разницей в возрасте, и Елизавета, и Петр хорошо понимали друг друга, так как мыслили общими категориями. Она всегда поддерживала Петра; он находил у нее и понимание, и утешение. Некоторым казалось, что Елизавета не просто участвует в забавах будущего императора, а как бы опекает его.

Параллельно императорскому роману развивалась и внутриполитическая линия - отец и дядя фаворитки активно стремились узаконить необходимые дворянству вольности (экономические привилегии, беспрепятственный выезд за границу, освобождение от военной службы и др.), вопрос о которых встал еще во время правления Елизаветы Петровны. Дворянские привилегии, разработанные придворной комиссией под руководством Р. Воронцова при императрице Елизавете, тогда не получили поддержку в Сенате. Но Воронцовы не отказались от борьбы за свою программу. Уже догадываясь о скорой кончине императрицы, Роман Воронцов сознательно затягивал доработку Положений о дворянстве, так как надеялся, что их одобрит преемник Елизаветы. Он рассчитывал на то расположение, которым одаривал его дочь великий князь, а впоследствии император Петр III.

С восшествием на престол Петра Воронцовы получают все новые почести и награды. После коронации Петр III назначает блистательную Елизавету Воронцову камер-фрейлиной и отводит ей в Зимнем дворце комнаты рядом со своими апартаментами. Император - частый гость и в доме канцлера, и в доме Романа Илларионовича Воронцова. Он крестный отец его младшей дочери Екатерины Романовны, а со старшей дочерью Елизаветой (его фавориткой) он собирается обвенчаться и отправить свою жену Екатерину II в монастырь. В день торжества мира с Пруссией Петр III награждает Елизавету Романовну Воронцову орденом Святой Екатерины: такой чести, как правило, удостаивались только члены царской семьи. Придворная клика стремится засвидетельствовать ей свое почтение, но и Петр III, и Елизавета Воронцова не восторгаются их показным раболепием. Более того, они не считают нужным скрывать детали своих отношений и демонстративно пренебрегают хорошими манерами и правилами приличия в присутствии не только царедворцев, но и самой императрицы Екатерины.

Можно встретить мнение исследователей, что императору Петру Федоровичу просто не дали развернуться на арене российской политики могущественные противники из клана Екатерины. Действительно, краткое правление императора было наполнено событиями противоречивыми и интригующими. Первыми шагами императора всероссийского Петра III были ликвидация Тайной канцелярии и издание Манифеста о вольности дворянской, что, по свидетельству современников, было прямым следствием влияния Романа Воронцова и его дочери Елизаветы. Эти указы прогрессивным дворянством были встречены с восторгом и благодарностью и сильно укрепили позиции в общем-то нелюбимого обществом «голштинца». Все это серьезно беспокоило Екатерину II и ее «группу поддержки», которые рассчитывали, что смещение непопулярного императора произойдет легко и быстро. На руку екатерининской партии сыграл тот факт, что у Петра III не было собственной программы реформ. Его политические и экономические преобразования были столь же хаотичны и непоследовательны, как и все остальные действия.

Петр III в жизни руководствовался в основном эмоциями, а в политике - чужими законодательными идеями.

Коронационный портрет императора Петра III Фёдоровича работы Л. К. Пфанцельта (1716-1786) (1762, Государственный Эрмитаж)

Поэтому Воронцовы (Роман и его брат Михаил) и постарались максимально использовать свое влияние для реализации именно тех близких им проектов, которые разрабатывались еще в эпоху Елизаветы, но не были ею одобрены. Этим-то и объясняется принятие первых манифестов и указов, столь положительно воспринятых дворянским обществом. Указы, созданные ближним кругом и под его влиянием принятые молодым государем, во многом сформировали принятый в некоторых исторических кругах образ Петра III как перспективного реформатора, беспокоившегося о благе России. В этом же свете о Елизавете Воронцовой складывается впечатление, как о достойной сопернице императрицы Екатерины, своеобразной государственной музе, вдохновлявшей Петра III на многие реформы.

Современники, хотя и подтверждают огромное влияние Елизаветы на великого князя и императора, говорят об инертности ее в делах политических. Ей нравилось демонстрировать свою власть публично - на балах и куртагах, на парадных обедах и в узком ближнем кругу. Доброе сердце мешало ей, как говорят, подтолкнуть Петра III к расправе с нелюбимой и неверной женой и занять более достойное положение и при дворе, и в государстве. Она уступила разработку политических интриг своим ближайшим родственникам, которые теперь наперебой гордились ее «взлетом» и «блестящей» участью.

Правда, отношения с сестрами у Елизаветы Воронцовой сложились не очень хорошо. Особенно младшая, Екатерина (Дашкова), будучи фрейлиной императрицы и питая к ней искренние дружеские чувства, всячески защищала свою государыню и откровенно третировала разлучницу Елизавету. Екатерина II, сама оставаясь в тени, всячески поощряла порывистую фрейлину, напичканную просветительскими идеями. Да и самому императору не один раз пришлось услышать от Екатерины пламенные выступления в защиту семьи и брака, искренней любви, не отягченной супружеской изменой. На каком-то из балов, по воспоминаниям самой Дашковой, он даже заступился перед ней за «честную простушку» Елизавету, добавив, что «сестрам лучше держаться вместе, а не идти на поводу у разного рода умников». Его совет по достоинству не оценили.

Сферой, где Петр проявил больше самостоятельности, оказалась внешняя политика. Здесь его действия были отражением собственных пристрастий и амбиций и совсем не соответствовали стратегическим интересам страны. Например, его мирный договор с Пруссией, спасший ее от полного поражения: согласно этому документу были освобождены все прусские пленные и возвращены все занятые до этого русскими войсками территории. Более того, Петр III открыто выражал свое преклонение перед Фридрихом II, носил прусский мундир с орденом Черного орла и весьма гордился званием генерал-майора прусской армии. По словам современников, будучи во хмелю (а это случалось нередко), великий князь (а затем император) часто признавался, что во время русско-прусской войны в личной переписке сообщал обожаемому им Фридриху II все известные ему секретные сведения военного характера. Разумеется, подобное поведение не добавляло Петру сторонников при его дворе. На этом фоне довольно странно выглядела врученная всем европейским послам в феврале 1762 г. декларация, призывавшая к установлению в Европе всеобщего мира и отказу от всех завоеваний Семилетней войны. Но есть мнение, что на самом деле Петр III собирался в союзе с Пруссией напасть на Данию, развязав тем самым очередную войну в Европе. Сама идея новой войны в союзе с прежним противником (Пруссией) была воспринята в стране весьма негативно, особенно в гвардии, которую Петр собирался даже вывести из Петербурга.

Он не любил русских военных (считая их вечным источником всякой смуты и разгильдяйства), равно как и придворных сановников с их показной покорностью. Петр подозревал, что в душе они презирают и ненавидят его, и по-мальчишески дразнил их, чувствуя собственную безнаказанность. Одним из любимых развлечений императора было заставить почтенных сенаторов прыгать на одной ноге, предварительно до беспамятства накачав их вином и табаком. По некоторым данным, Елизавета Воронцова, хотя и не присутствовала лично при таких увеселениях, весьма их одобряла как бы в отместку за прошлые обиды. Другая влиятельная часть российского общества - духовенство - также была крайне недовольна новым императором. Петр III презирал чуждые ему религиозные традиции и обряды и не считал нужным это скрывать. Свою коронованную супругу, которая выстаивала службы и старательно учила русский язык, он считал банальной лицемеркой.

Император нередко, по словам современников, оскорблял национальное достоинство православных прихожан или позволял себе громко превозносить достоинства прусской армии во время религиозной церемонии.

Более того, в перспективе он планировал произвести религиозную реформу, которую, как он считал, не до конца завершил Петр I, - секвестировать церковные земли, уменьшить количество икон в храмах и ввести обряд богослужения по протестантскому образцу. Пока же молодой император в пику официальным церковным иерархам всячески покровительствовал старообрядцам, считая их «русскими протестантами». Все эти нарочитость, эмоциональная неустойчивость и откровенное прусофильство оскорбляли патриотические и религиозные чувства не только двора, но и гвардии, и прогрессивно мысливших сторонников Екатерины II. В отличие от нее Елизавета Воронцова не интересовалась большой политикой, но славилась свободомыслием и, судя по всему, была не слишком набожна. Иначе, возможно, она бы предупредила императора о том, что его положение становится все более шатким. Она закрывала глаза на мимолетные интрижки Петра с другими фрейлинами, на досуге устраивая «соперницам» беспощадные разборки с применением площадной брани и тумаков. В мемуарах современников Елизавета Воронцова упоминается как «официальная фаворитка» императора и постоянная участница его забав и развлечений. Но для них не было секретом, что Петр III, не скрывая своих чувств к ней, откровенно пренебрегал законной супругой вопреки заявлениям последней. Более того, ряд иностранных послов в Санкт-Петербурге сообщали в дипломатической почте, как о не подлежавшем сомнению факте, о намерении императора отправить супругу в монастырь и жениться на камер-фрейлине Воронцовой. 9 июня 1762 г. во время обеда Петр III публично оскорбил Екатерину и отдал распоряжение о ее аресте, и только вмешательство принца Георга Голштинского, дяди императора, спасло Екатерину от заточения.

Вульгарное поведение Петра, который руководствовался только своими эмоциями, стало катализатором того, что переворот, произошедший 28 июня 1762 г. и возведший на престол Екатерину II, был закономерен и трагически неотвратим.

Во время переворота Воронцовы вместе с остальным двором Петра III находились в Ораниенбауме. Утром 28 июня все придворное общество направилось на празднование Дня святых Петра и Павла в Петергоф, где располагалась императрица Екатерина II. Ее неожиданное отсутствие вызвало тревогу и беспокойство. Н. С. Трубецкой, канцлер М. С. Воронцов и А. И. Шувалов отправились в Петербург - привезти точные сведения. Петр III согласно их воспоминаниям впадал попеременно то в гнев, то в панику. По его распоряжению граф Роман Воронцов и секретарь Дмитрий Волков пишут именные указы и воззвания к армии и народу. Петр подписывает их прямо на поручне канального шлюза. Елизавета Воронцова пытается его успокоить, но безрезультатно: желание «стереть в порошок» изменницу сменяется у императора пониманием того, что ни армия, ни двор, ни народ его не поддержат. Его отчаяние переходит в уныние и пассивность. В это время Екатерина II, сопровождаемая гвардейцами, прибыла к Казанскому собору в Петербурге. Сюда же по ее приказанию доставили и малолетнего цесаревича Павла. Состоялось торжественное провозглашение Екатерины самодержавной императрицей, а Павла - наследником. Гвардия, двор и духовенство приняли присягу новой императрице. Среди сановников мелькали лица тех, кто покинул теперь уже бывшего императора как бы затем, чтобы привезти ему свежие новости. Ряды сподвижников Петра редели с каждым часом.

Тем не менее среди гвардейцев нашлись офицеры, отказавшиеся нарушить присягу, данную императору Петру III. Среди них оказался и Семен Воронцов - младший брат бывшей фаворитки, который был немедленно арестован. Не помогло и вмешательство знаменитой Екатерины Дашковой, его родной сестры. Именно этот эпизод, по словам современников, и заставил Екатерину II впоследствии написать кому-то из вельмож: «Девица Дашкова сильно скомпрометирована своей родней. С большим трудом удавалось мне скрывать от нее большую часть приготовлений к моей победе...» Петр III после долгих колебаний по совету фельдмаршала Миниха решил отплыть в Кронштадт, но в это время кронштадтский гарнизон перешел на сторону Екатерины II и наследника Павла. Петр вернулся в Петергоф, куда в 5 ч утра уже прибыли гвардейцы из Петербурга под началом поручика Алексея Орлова.

Вместе с бывшим императором была арестована и Елизавета Воронцова. Как говорят, вначале от Петра требовали отречения от престола в обмен на немедленную высылку на родину в Голштинию его и всех его многочисленных родственников, ссылаясь при этом на нереализованное распоряжение императрицы Елизаветы Петровны. Петр ответил отказом и заявил, что желает разговаривать лично с Екатериной. Елизавета Воронцова со слезами умоляла Петра согласиться и позволить ей сопровождать его в Голштинию. Кажется, она начала понимать, что для Петра эта авантюра добром не кончится. Но император (теперь уже бывший) был непреклонен. Он еще надеялся договориться по-хорошему с отвергнутой им супругой, взывая, как он считал, к ее здравому смыслу. Наконец в 11 ч появилась Екатерина II: в мундире, верхом на коне, в сопровождении Екатерины Романовны Дашковой и конных гвардейцев. Она выглядела торжествующей, хотя, по словам близких соратников, до конца не была уверена в своей победе. Но молчание и бездействие Петра утвердили ее в правильности выбранного пути. Морально сломленный Петр III подписал отречение от престола и почти сразу же под конвоем был отправлен во дворец в Ропше (где вскоре и погиб загадочным образом). Для Елизаветы Воронцовой рушился мир. По словам очевидцев, ее пришлось буквально силой отрывать от бывшего императора - так крепки были их последние объятия.

Графиня Елизавета Романовна Воронцова (1739-1792)

Когда за Петром захлопнулась дверь, Елизавета, несмотря на её просьбы на коленях перед Паниным последовать за Петром в Голштинию, также под конвоем была отправлена в подмосковную деревню отца, причём лишилась камер-фрейлинского портрета и ордена Святой Екатерины. . Младшая сестра Екатерина, к которой императрица благоволила, пыталась облегчить ее участь: ослабить надзор и скрасить тяжесть заточения. Правда, эти усилия не смогли полностью растопить лед в их отношениях. Старших Воронцовых она уже оттолкнула от себя тем, что не без ее участия разрушилось временное «счастье» сестры.

Тем не менее опала Воронцовых длилась недолго, что дало возможность злым языкам утверждать, что Роман Илларионович и его брат в последние месяцы правления императора Петра III вели двойную игру, втайне добиваясь расположения будущей императрицы. Другие видели в этом заступничество Екатерины Дашковой. Как бы то ни было, уже 7 июля 1762 г. канцлер Михаил Воронцов сообщил в письме своему племяннику Александру Романовичу, что их семья снова допущена ко двору. Согласно лично составленному Екатериной II списку сенаторов на ее коронации в Москве 22 сентября 1762 г. должны были присутствовать и братья Воронцовы: Иван, Михаил и Роман - отец бывшей фаворитки.

Хотя Воронцовы еще продолжали занимать ключевые посты в Сенате, но в дальнейшем их влияние при дворе уменьшилось.

Екатерина II взялась устроить дальнейшую судьбу Воронцовой и приказала графу Р. И. Воронцову выделить дочь, «чтобы она уже ни с кем дела не имела и жила в тишине, не подавая людям много причин о себе говорить». Елизавета была негласно выслана в Москву, через секретаря своего, И. Елагина, Екатерина II купила для нее дом в Москве на свои личные деньги, проявив удивительную широту взглядов и заботу о бывшей сопернице. Можно предположить, что простота и открытость (или тонкая дипломатичность) бывшей камер-фрейлины немало способствовали этому. Как говорят, чтобы не дать дальнейшего хода слухам и окончательно отстранить от общественной жизни некогда могущественную конкурентку, императрица Екатерина II взялась лично устроить и семейную жизнь опальной Воронцовой.

18 сентября 1765 года Елизавета Воронцова вышла замуж за полковника, потом статского советника Александра Ивановича Полянского (1721—1818). Свадьба состоялась в подмосковном имении Воронцовых Коньково. После супруги переехали в Петербург, где Воронцова жила до своей смерти. Не появляясь при дворе официально, она бывала на частных приемах, где ее видели беседующей с наперсницей Екатерины II - могущественной графиней, «пробир-фрейлиной» А. Ф. Протасовой

Письма Елизаветы Воронцовой к брату, графу С. Р. Воронцову, мало уступают французскому слогу её сестры, княгини Дашковой, и полны подробностями о светских и придворных происшествиях. Оба брата её, графы Семён и Александр Воронцовы, очень её любили и отдавали ей большое предпочтение перед княгиней Дашковой, которую не без основания упрекали за недружелюбное отношение к сестре, сильно её побаивавшейся не только во время своего фавора, но и после своей опалы.

Елизавета Романовна скончалась 2 февраля 1792 года и похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Надгробие Е.Р.Полянской. 1790-е гг

У Елизаветы Романовны и А. Полянского были двое детей.

1.1.2.4.4.2.1. Анна Александровна (1766-18..), в 1782 году была пожалована во фрейлины, для этого её мать обратилась с письмом к императрице с просьбой о шифре для дочери. Получила в дар от императрицы Екатерины несколько поместий. Была замужем за бароном Вильгельмом д’Оггером (d’Hogger), нидерландским послом в Петербурге, который женившись на Полянской, остался жить в России. Супруги имели сына и двух дочерей:
1.1.2.4.4.2.1.1. Павел Васильевич .
1.1.2.4.4.2.1.2. Елизавета Васильевна (1802—1872), была одной из «русских католичек», жена камергера барона А. К. Мейендорфа (1798—1865).

Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Е.К.Воронцова.
Художник Ж.Э.Тельчер. 1803 г.

Воронцова Елизавета Ксаверьевна (1792-1880), урожденная Браницкая, жена графа, впоследствии князя (1844) М.С.Воронцова , статс-дама (1838). Свадьба Элизы Браницкой и графа Воронцова состоялась в Париже в 1819. К этому времени относится одно из ранних ее изображений -портрет работы М.-В.Жакото на фарфоре (Национальный музей, Стокгольм). А.С. Пушкин познакомился с Воронцовой в Одессе в конце 1823. Поэт был глубоко увлечен Воронцовой, посвятил ей ряд стихотворений. В рукописях А.С. Пушкина сохранилось более 30 рисунков с ее изображением. Один из современников так описывает характер и наружность Е.К. Воронцовой: "Ей было уже за тридцать лет, а она имела все право казаться молоденькою... Со врожденным легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. Молода она была душой, молода и наружностью. В ней не было того, что называется красотою; но быстрый, нежный взгляд ее миленьких небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, которой подобной я не видел, казалось, так и призывает поцелуй". Действительно, Елизавета Ксаверьевна считалась одной из самых очаровательных женщин своего времени. А.С. Пушкин посвятил ей стихи: "Сожженное письмо", "Ангел", "В последний раз твой образ милый...". Воронцова стала одним из прототипов Татьяны в его романе "Евгений Онегин". Елизавета Ксаверьевна только однажды выезжала за пределы России. Детство и юность провела в деревне и оказалась за границей лишь в 1819. Здесь она встретила графа М.С. Воронцова, за которого вскоре вышла замуж. Молодые оставались в Европе еще четыре года и, в частности, посетили Англию. В 1823, в связи с назначением Воронцова новороссийским генерал-губернатором, вернулись в Россию.

Елизавета Ксаверьевна Воронцова.

Воронцова Елизавета Ксаверьевва (1792-1880), рожденная графиня Браницкая. Жена графа М. С. Воронцова. Пушкин познакомился с ней осенью 1823 года, стал часто бывать в салоне графини и глубоко полюбил ее. Воронцова - героиня многих лирических стихотворений Пушкина: «Сожженное письмо», «Желание славы», «Всё в жертву памяти твоей», «Талисман» и других. Чувство к ней поэт сохранил на долгие годы.

Использованы материалы кн.: Пушкин А.С. Сочинения в 5 т. М., ИД Синергия, 1999.

Воронцова и Пушкин

Воронцова Елизавета Ксаверьевна (1792-1880).

Жена М. С. Воронцова. Современник писал о Елизавете Ксаверьевне в годы ее молодости: «Не нахожу слов, которыми я мог бы описать прелесть графини Воронцовой, ум, очаровательную приятность в обхождении. Соединяя красоту с непринужденною вежливостью, уделом образованности, высокого воспитания, знатного, большого общества, графиня пленительна для всех...»

Когда, любовию и негой упоенный,
Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,
Я на тебя глядел и думал: ты моя...
Когда, склонив ко мне томительные взоры
И руку на главу мне тихо наложив,
Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?
Другую, как меня, скажи, любить не будешь?
Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?

Воронцова проявляла живой интерес к Пушкину и ценила в нем незаурядного поэта. В конце июля 1824 года Пушкин был выслан из Одессы в Михайловское. Причин тому было много: известную роль сыграло и уязвленное самолюбие Воронцова - мужа и начальника. В эти дни А. Н. Раевский писал Пушкину о Воронцовой: «Она приняла живейшее участие в вашем несчастии; она поручила мне сказать вам об этом, я пишу вам с ее согласия. Ее нежная и добрая душа видит лишь несправедливость, жертвою которой вы стали».

В Михайловском Пушкин получал от Воронцовой письма и по ее просьбе уничтожал их после прочтения.

Прощай, письмо любви, прощай! Она велела...
Как долго медлил я, как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал: гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет...
Минуту!., вспыхнули! пылают... легкий дым,
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит... О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди...

На протяжении многих лет (1823- 1829) Пушкин рисовал портреты Воронцовой на полях своих рукописей.

К ней обращены шедевры его лирики «Сожженное письмо», «Храни меня, мой талисман...», «Талисман», «Все в жертву памяти твоей...» и другие. Воронцова умерла в глубокой старости и до конца своих дней сохраняла о Пушкине дорогие ее сердцу воспоминания. Когда она потеряла зрение, ей ежедневно читали сочинения поэта. «Она сама была одарена тонким художественным чувством и не могла забыть очарований пушкинской беседы. С ним соединялись для нее воспоминания молодости».

Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 139-140.

Биография

Молодые годы

Младший ребёнок польского магната графа Ксаверия Браницкого и племянницы светлейшего князя Григория Потемкина Александры Энгельгардт , в семье было пять детей, два сына и три дочери. Детство и молодость Елизавета провела в богатом имении родителей в Белой Церкви .

Воспитание детей для Александры Браницкой было главным делом в жизни. Все пятеро получили превосходное домашнее образование и довольно долго находились под её опекой, особенно дочери. По собственному опыту она знала, что чем дольше девицы будут находиться вдали от соблазнов столичной и придворной жизни, тем для них будет лучше.

Александра Васильевна не торопилась выдавать младшую дочь замуж. Елизавета до 26 лет почти безвыездно жила с родителями в Белой Церкви, хотя уже более десяти лет числилась фрейлиной. В начале 1819 года графиня Браницкая вместе с дочерью отправилась в длительное путешествие по Европе, прежде всего в Париж . Эта поездка стала решающей в её судьбе.

Замужество

В Париже Елизавета Браницкая познакомилась с 36-летним генерал-лейтенантом графом Михаилом Семёновичем Воронцовым и стала его невестой.

Во дни доброго согласия его с Алексеевым сестра моя в шутку твердила, что пора ему жениться, и с большой похвалой говорила ему о меньшой Браницкой... В это самое время графиня Браницкая приехала в Париж, а он под предлогом окончания каких-то дел туда отправился. Там увидел он если не молоденькую, то весьма моложавую суженую свою. Она не могла ему не понравиться: нельзя сказать, что она была хороша собой, но такой приятной улыбки, кроме её, ни у кого не было, а быстрый, нежный взгляд её миленьких небольших глаз пронзал насквозь. К тому же польское кокетство пробивалось в ней сквозь большую скромность, к которой с малолетства приучила её русская мать, что делало её ещё привлекательней.

На страницах своего дневника Михаил Воронцов записал :

Венчание состоялось 20 апреля (2 мая) 1819 года в Париже в православной церкви , для обоих это была блестящая партия. Елизавета Ксаверьевна принесла мужу огромное приданое, состояние Воронцова почти удвоилось. Александра Браницкая дала всем дочерям значительное приданое, чтобы потом по завещанию не делить фамильные имения, а всё оставить сыну Владиславу .

Но всё-таки не без колебаний решился граф Воронцов на брак с дочерью польского магната, в своём письме к графу Ростопчину Ф. В. , новобрачный торжественно обещал не допускать к себе в государственной деятельности ни одного поляка . О взаимоотношениях Воронцова и графини Александры Браницкой А. Я. Булгаков писал :

После свадьбы молодые поселились в Париже и вели там открытый образ жизни. Посещали аристократические салоны, знакомились с европейски знаменитыми учёными, музыкантами, художниками. В сентябре Воронцовы покинули Париж и в ноябре прибыли в Белую Церковь. Пробыв там недолго, в декабре они приехали в Петербург , где в начале 1820 года Елизавета Ксаверьевна родила дочь, умершую через несколько дней. К. Я. Булгаков писал брату :

31 января часов в пять, после обеда, родила Воронцова дочь Катерину, и скоро, и благополучно. Я на другой день обедал у графа Михаила Семёновича, который в восхищении; всё у них идёт хорошо... Бедный Воронцов недолго наслаждался счастьем быть отцом; дитя умерло уже. Душевно жаль Воронцова, жену его, старика отца, к которому было писано... Вчера вечером (3 февраля) в 6 часов похронили мы в Невском младенца. Пушкин, Ваниша, Логинов, Бенкендорф и я ездили туда и опустили ангела в землю. Бедный Воронцов чрезвычайно огорчён. Жене его прежде десяти дней не скажут; для здоровья её как нельзя лучше. Её уверили, что нельзя принести дитя, потому что в сенях холодно. Она согласилась ждать дней десять. Бедная мать!

Стремясь смягчить горечь утраты, чета Воронцовых в июне уехала в Москву, потом в Киев, а в сентябре за границу. Путешествуя, они побывали в Вене , в Венеции , затем в Милане и Вероне , из Турина приехали в Париж, затем в середине декабря в Лондон . В июне 1821 года К. Я. Булгаков сообщал брату :

В июле Воронцовы присутствовали на коронации Георга IV , а после уехали к графине Пембрук в старинное поместье Уилтон-хаус , а затем на воды в Лемингтон. В октябре 1821 года Воронцовы вернулись в Лондон, пробыв там 15 дней (именно в это время Т.Лоуренс закончил портрет М. С. Воронцова), они уехали на зиму в Париж, где пробыли до середины апреля 1822 года . Летом Воронцовы вернулись в Россию и поселились в Белой Церкви, где в июле Елизавета Ксаверьевна родила сына Александра.

Жена генерал-губернатора

Елизавета Ксаверьевна Воронцова, урождённая Браницкая

Пушкин и Воронцова

Среди биографов поэта нет единого мнения о том, какую роль сыграла Воронцова в судьбе поэта. Считается, что именно Воронцовой посвятил Пушкин такие стихи как «Сожжённое письмо», « », « », «Талисман», «Храни меня, мой талисман… ». По числу исполненных с Воронцовой портретных рисунков рукою Пушкина её образ превосходит все остальные.

Елизавета Воронцова.
Рисунок Пушкина, 1829 год

Некоторые исследователи говорят о любовном «четырёхугольнике» Пушкин - Воронцова - Воронцов - Александр Раевский . Последний приходился графине Воронцовой родственником. Получив назначение в Одессу, Раевский на правах своего человека поселился в доме Воронцовых. Он был страстно влюблён в Елизавету Ксаверьевну, ревновал её и однажды устроил публичный скандал. Но чтобы отвести от себя подозрения графа, он, как свидетельствуют современники, использовал Пушкина.

Вскоре Пушкин почувствовал неприязнь к себе Воронцова, который совсем недавно относился к нему хорошо. В марте 1824 года появилась знаменитая эпиграмма Пушкина «Полумилорд, полукупец… » Отношения между графом и поэтом все более ухудшались, но силы были неравны. Летом 1824 года южная ссылка была заменена Пушкину на ссылку в село Михайловское.

Существует предположение, что Елизавета Ксаверьевна родила от Пушкина 3 апреля 1825 года дочь Софью . Однако не все согласны с подобной точкой зрения: в доказательство приводятся слова В. Ф. Вяземской , жившей в то время в Одессе и бывшей «единственной поверенной его (Пушкина) огорчений и свидетелем его слабости», о том, что чувство, которое питал в то время Пушкин к Воронцовой «очень целомудренно. Да и серьёзно только с его стороны» .

Г. П. Макогоненко, посвятивший отношениям Пушкина и Воронцовой целый раздел в книге «Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы», пришёл к выводу, что роман Воронцовой и Пушкина «созданный пушкинистами миф» . Биографы Н. Н. Пушкиной И. Ободовская и М. Дементьев, считают, что жена поэта, зная о всех его увлечениях, не придавала значения, несмотря на то, что была очень ревнива, его отношениям с Воронцовой: в 1849 году, встретив Елизавету Ксаверьевну на одном из светских вечеров, она тепло беседовала с ней и собиралась представить ей старшую дочь поэта Марию . Известно, что жена Пушкина была представлена Воронцовой в 1832 году.

Графиня, вот несколько сцен из трагедии, которую я имел намерение написать. Я хотел положить к вашим ногам что-либо менее несовершенное; к несчастью, я уже распорядился всеми моими рукописями, но предпочел провиниться перед публикой, чем ослушаться ваших приказаний. Осмелюсь ли, графиня, сказать вам о том мгновении счастья, которое я испытал, получив ваше письмо, при одной мысли, что вы не совсем забыли самого преданного из ваших рабов? Остаюсь с уважением, графиня, вашим нижайшим и покорнейшим слугой. Александр Пушкин.

Других писем Воронцовой к Пушкину не сохранилось.

Имя Елизаветы Ксаверьевны фигурирует в Донжуанском списке . При отъезде Пушкина из Одессы 1 августа 1824 года , Воронцова на прощание подарила ему перстень . Биограф поэта - П. И. Бертенев , знавший Воронцову лично, писал, что она сохранила до старости тёплые воспоминания о Пушкине и ежедневно читала его сочинения. С ним соединялись для неё воспоминания молодости.

Раевский и Воронцова

Александр Раевский, 1821 г.

Роман Раевского с Елизаветой Ксаверьевной имел довольно длительное продолжение. После отъезда Пушкина из Одессы отношение Михаила Воронцова к Александру Раевскому некоторое время оставалось доброжелательным. Раевский часто гостил в Белой Церкви, где бывала с детьми и Воронцова. Об их связи было известно, не мог не догадываться об этом и граф Воронцов.

Раевскому удалось на время отводить от себя его подозрения с помощью Пушкина. Возможно, Александр Раевский и был отцом дочери Елизаветы Ксаверьевны. Граф Воронцов знал, что маленькая Софья не его ребенок. В своих памятных записках, написанных им на французском языке для своей сестры, Воронцов перечисляет все даты рождения детей, только о рождении Софьи в 1825 году в записках он не упоминает.

Трёхлетную Софью Раевский считал своим ребенком. Скандал получился невероятный. Граф Воронцов снова вышел из себя и под влиянием гнева решился на шаг, совершенно неслыханный; он, генерал-губернатор Новороссии - в качестве частного лица - подал одесскому полицмейстеру жалобу на Раевского, не дающего прохода его жене. Но Воронцов скоро опомнился. Сообразив, что официальная жалоба может сделать его смешным, он прибегнул к другому средству, через три недели из Петербурга было получено высочайшее повеление о немедленной выселке Раевского в Полтаву за разговоры против правительства. Так Раевский навсегда расстался с Воронцовой.

Воронцов и Нарышкина

История с Раевским еще долго обсуждалась в московском и петербургском свете. В декабре 1828 года А. Я. Булгаков писал брату :

В семейной жизни Воронцовых не всё шло гладко. Граф Михаил Семёнович Воронцов имел любовную связь с лучшей подругой жены и хозяйкой крымского имения Мисхор Ольгой Станиславовной Нарышкиной , урождённой Потоцкой (1802-1861).

Софья Нарышкина.

В свете считали, что Воронцов устроил в 1824 году брак Ольги Потоцкой со своим кузеном Львом Нарышкиным для прикрытия собственного романа с ней. Еще до брака у Ольги Потоцкой был роман с П. Д. Киселёвым , женатым на её старшей сестре Софье . Простить измены Софья так и не смогла, хотя всю жизнь продолжала любить мужа, но жила с ним раздельно.

Граф Воронцов не только брал на себя многие расходы по содержанию Мисхора, но оплачивал карточные долги Нарышкина. В 1829 году у Нарышкиных родился долгожданный ребенок, девочка, которую назвали Софьей .

Злые языки утверждали, что она дочь Михаила Воронцова. Действительно, Софья Львовна Нарышкина имела куда большее сходство с Воронцовым, чем его собственные дети. Портреты Ольги Станиславовны и ее дочери всегда хранились среди сугубо личных вещей Воронцова и даже стояли на рабочем столе парадного кабинета Алупкинского дворца .

В 1834 году Пушкин записал в своём дневнике о том, что услышал от приехавшего из Одессы чиновника Я. Д. Бологовского :

Хозяйка Алупкинского дворца

Вступив в должность губернатора, Михаил Воронцов начинает скупать в Крыму обширные угодья, особенно на южном берегу. К 1823 году ему принадлежали поместья в Мартьяне , Ай-Даниле, Гурзуфе . В 1824 году Воронцов приобретает Алупку и решает сделать её своей летней резиденцией. Дворец в Алупке , настояший замок в романтическом стиле, о его красоте и роскоши убранства, об окружавшем его великолепном парке с восторгом вспоминали все, кому доводилось здесь побывать.

Елизавета Ксаверьевна брала на себя все заботы по художественному оформлению дворца и парка. Обладавшая тонким художественным вкусом, воспитанная на лоне одного из прекраснейших парков Европы (Александрия (дендропарк) , она старалась вникать в мельчайшие детали создаваемых в Алупке пейзажей. В 1837 году , во время поездки по югу России, в Алупке останавливались Николай I , Александра Фёдоровна и их старшая дочь княжна Мария . Во время импровизированного спектакля, который устраивали в честь гостей, графиня Воронцова, играя на фортепиано, заменяла оркестр.

Жизнь Воронцовых во дворце на берегу моря, по словам Вигеля, можно было сравнить с житьем «владетельного немецкого герцога». Двери их дворца были широко открыты для местного общества, и на роскошные балы и приёмы допускались не только представители аристократии и чиновничества, но и иностранные негоцианты и банкиры. Своею неизменною приветливостью, роскошью нарядов и драгоценностей Елизавета Ксаверьевна затмевала бывших светских «цариц» Одессы, графинь Гурьеву и Ланжерон, и была для них «острым ножом в сердце».

Среди окружения четы Воронцовых было много художников. Воронцовы покровительствовали театральному декоратору А.Наннини, архитектору Г.Торичелли, художнику Н.Черенцову, К.Боссоли, И.Айвазовскому , Г.Лапченко, К.Гальперну. На собственный счет их обучали, посылали за границу, поощряли заказами и рекомендациями другим лицам .

Воронцовы использовали каждый выезд за пределы России, чтобы приобрести новые картины, книги, археологические редкости.

Место захоронения и судьба тела

Светлейший князь Воронцов был похоронен в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Одессы «в знак признания их заслуг перед Одессой, ввиду благочестивого образа жизни и многочисленных дел милосердия». Когда Елисавета Ксаверьевна скончалась, её тело было захоронено рядом с прахом мужа.

В 2005 году городские власти Одессы приняли решение о перезахоронении праха четы Воронцовых в нижнем храме возрожденного Спасо-Преображенского собора, в точности под тем местом, где саркофаг с прахом Воронцовых стоял в верхнем храме. Церемония перезахоронения состоялась 10 ноября 2005 года.

См. также

Примечания

1. Сборник императорского русского исторического общества. Том шестнадцатый С.Петербург 1887 // Азбучный указатель имён русских деятелей для русского биографического словаря. В 2 частях. Часть I. А-Л. - М .: Аспект Пресс, 2003. - С. 117. - 513 с.