Придерживаются из высказываемого законодательного предписания. Нормативно-правовое предписание: понятие, признаки, виды. обязывания, дозволения, запреты

Знание нормы права как единого целого в совокупности составляющих его элементов (гипотезы, диспозиции и санкции) является необходимым условием реализации нормы права в конкретных правоотношениях. Однако весьма редко встречаются случаи, когда норма права в тексте нормативно-правового акта излагается полностью, со всеми ее элементами в одной статье, пункте или абзаце. Гораздо чаще наблюдаются ситуации, когда элементы нормы права находятся в разных структурных частях нормативного акта, а то и вовсе в разных нормативно-правовых актах. Например, право собственности регулируется гражданским законодательством, а наиболее действенные санкции за нарушение права собственности содержатся в уголовном законодательстве.
Наблюдается явное несоответствие между структурным строением нормы права и способами ее изложения в нормативно-правовых актах. Объективной основой такого несоответствия выступает различие между способами организации элементов нормы права и способами закрепления нормативных велений, предписаний в тексте нормативно-правового акта.
Положение о том, что каждая норма права имеет гипотезу вовсе не означает, что каждая отдельно взятая норма непременно имеет собственную, индивидуальную гипотезу. В тексте закона нередко закрепляются условия, с которыми связывается действие не одной,

а нескольких норм права. Равным образом и санкции, закрепленные в одной статье, пункте нормативного акта, чаще всего охраняют от нарушения достаточно разветвленную совокупность норм права. Подобный способ изложения структурных частей норм права объясняется стремлением правотворческого органа изложить содержание нормативно-правового акта максимально компактно, ясно, последовательно, а также избежать излишних, неоправданных повторов и длиннот, стилистически сложных и громоздких фраз.
В связи с несоответствием структуры нормы права и способов закрепления ее компонентов в тексте нормативно-правовых актов элементарной частицей нормативно-правовых актов выступает не норма права или ее отдельный элемент, а нормативно-правовое предписание.
Под нормативно-правовым предписанием понимается цельное, логически завершенное и формально закрепленное в тексте нормативно-правового акта властное веление правотворческого органа. По своему словесно-логическому построению нормативное предписание представляет собой отдельное предложение или даже отдельную фразу. При этом необязательно, чтобы оно было оформлено в виде отдельной статьи, пункта или иной структурной единицы нормативно-правового акта. Вполне возможны ситуации, когда отдельные части или абзацы могут содержать несколько нормативных предписаний.
Так, ч. 1 ст. 341 ГК РФ предусматривает, что право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге. В этой части содержится три нормативных предписания:
1)право залога возникает с момента заключения договора о залоге;
2)в отношении залога имущества, которое надлежит передаче зало
годержателю, право залога возникает с момента передачи этого иму
щества; 3) последнее правило действует постольку, поскольку иное
не предусмотрено договором о залоге.
В числе основных нормативных предписаний можно выделить следующие: 1) предписания-принципы, 2) предписания-дефиниции,
3)предписания-гипотезы, 4) предписания-диспозиции, 5) предписа
ния-санкции, 6) оперативные предписания, 7) отсылочные предпи
сания, 8) бланкетные предписания, 9) диспозитивные предписания,
10) императивные предписания.
Предписания-принципы закрепляют исходные, руководящие положения общего характера. Предписания такого рода выносят как бы за скобки положения, относящиеся ко всем или большинству
126

институтов или норм отрасли права или права в целом. Поэтому предписания-принципы надлежит непременно учитывать при определении логической структуры и содержания конкретной нормы. Предписания-принципы изложены в Конституции РФ, общих частях кодексов и некоторых других актах. Примером предписания-принципа могут служить положения ст. 2 Конституции РФ о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение, и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.
Предписания-дефиниции содержат определения правовых, политических и иных понятий. Такие определения имеют общеобязательное значение и должны непременно учитываться при толковании соответствующих терминов и понятий. К дефинитивным предписаниям можно отнести положение ст. 1 Конституции РФ, согласно которому Российская Федерация признается демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления.
В настоящее время значительная часть федеральных законов имеет специальные статьи, содержащие определения базовых, основополагающих для соответствующей сферы терминов и понятий.
Предписания - гипотезы, диспозиции, санкции содержат соответственно положения об условиях действия нормы права, правах и обязанностях, предоставляемых участникам конкретных правоотношений, меры принуждения, которые могут быть применены к нарушителям нормы права.
Оперативные предписания устанавливают способы и дату вступления нормативного акта в силу или же содержат предписания о внесении изменений, дополнений в ранее принятые нормативно-правовые акты либо о признании актов полностью или частично утратившими силу. Такое предписание содержится в ст. 26 Федерального закона «Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации», принятого Государственной Думой 22 февраля 1995 г., согласно которому признается утратившим силу Закон РФ «О федеральных органах государственной безопасности».
Отсылочные предписания не содержат непосредственно властных велений, как следует поступать участникам конкретных отношений. Они лишь отсылают к другой части нормативного акта, другому нормативному акту, содержащему такие предписания, либо содержат указание на то, что соответствующие решения содержатся в действующем законодательстве, иных нормативно-правовых актах.

Например, отсылочное предписание содержится в ч. 2 ст. 420 ГК РФ, где говорится о том, что к договорам применяются правила о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные главой 9 настоящего Кодекса.
Бланкетные предписания устанавливают ответственность за нарушение каких-либо правил. Однако сами эти правила содержатся в специальных нормативно-правовых актах. При этом правила могут меняться, дополняться, тогда как установленная за их нарушение ответственность может оставаться неизменной. Примером бланкетного предписания может служить ст. 269 УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ремонте магистральных трубопроводов.
Диапозитивные предписания разрешают участникам конкретных правоотношений самостоятельно устанавливать свои права и обязанности в конкретных отношениях, порядок и условия их реализации. Однако, если участники правоотношения не оговорили какой-либо вопрос в договоре, соглашении, то этот вопрос решается в соответствии с действующим законодательством. Диспозитивные предписания обязательно содержат формулировки типа «при отсутствии иного соглашения», «если иное не установлено в договоре».
Императивные предписания представляют собой категорические веления, которые подлежат неукоснительному исполнению и не могут подменяться соглашением участников правоотношений. Примером императивного предписания может служить положение ГК РФ о том, что не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Ибо это положение ни при каких условиях не может отменяться соглашением сторон.
Нормативные предписания в своей совокупности представляют все виды положений, требований, которые могут быть соотнесены с гипотезой, диспозицией и санкцией той или иной правовой нормы. Выявление и формулирование содержания правовой нормы является одной из профессиональных задач специалиста в сфере правоведения, которая требует от него особых навыков и умений.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Давыдова Марина Леонидовна. Нормативно-правовые предписания в российском законодательстве: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01: Волгоград, 2001 239 c. РГБ ОД, 61:02-12/643-6

Введение

Глава I. Понятие и юридическая природа нормативно-правового предписания

1. Нормативное предписание в системе законодательства и системе права: анализ основных научных концепций правовых предписаний.

2. Понятие и признаки нормативно-правового предписания. 33

3. Научные основания типологии правовых предписаний 49

Глава II. Типы правовых предписаний, составляющие нормативно-вспомогательную часть права

1. Правовые декларации 69

2. Правовые принципы 95

3. Правовые определения 118

Глава III. Норма права как основной тип нормативно-правовых предписаний

1. Правовая норма и нормативное предписание: проблема соотношения

2. Нормативно-правовые предписания, выражающие норму права 155

Заключение 182

Приложение 188

Список нормативных актов 189

Список актов органов судебной власти 214

Список использованной литературы 216

Введение к работе

Актуальность темы исследования. На современном этапе развития правовой науки все большее признание получает тот факт, что конкуренция, противопоставление различных подходов к пониманию права не является перспективным направлением научного познания1. Каждая концепция правопонимания отражает лишь один из аспектов того многогранного феномена, которым является право, поэтому познание его требует совершенствования и углубления всех существующих подходов. В этом плане нормативизм должен рассматриваться в качестве одного из важных у направлений изучения права, ибо «право - это не только нормы, но без норм, без свойства нормативности права нет»3. Дальнейшее совершенствование названной концепции требует разрешения спорных вопросов, связанных с категорией правовой нормы (несоответствие структуры нормы статье правового акта, многообразие правовых положений, изложенных в нем наряду с нормами права и т.д.), а также преодоления односторонности, узости, догматизма классического нормативизма. Этим определяется необходимость расширения области научного поиска, изучения новых понятий и категорий, способных усовершенствовать нормативную теорию, сохранив при этом ее главные, несомненные достоинства. Именно эту роль играет, по нашему мнению, понятие нормативного правового предписания, через призму которого наиболее зримо предстает вся реальная структура российского законодательства..

Актуальность изучения данной категории имеет не только теоретические, но и практические аспекты. Рассмотрение нормативного предписания как правового веления, непосредственно выраженного в тексте закона, дает возможность формулирования научно обоснованных правил законодательной техники, что является важной предпосылкой совершенствования правотворческой деятельности и повышения качества российского законодательства.

Степень разработанности проблемы. Понятие нормативно-правовое предписание (НЛП) было введено в категориальный аппарат теории права А.В.Мицкевичем в 1967 г.1 Первое монографическое исследование проведено А.Л.Парфентьевым в 1980 г. В дальнейшем появилось большое количество работ, освещающих различные аспекты данной темы: место НЛП в системе категорий правовой науки (С.С.Алексеев, Л.Ф.Апт, П.В.Евграфов, С.В.Поленина, Н.В.Сильченко), отдельные виды (Г.А.Борисов, Н.Н.Вопленко, А.С.Пиголкин, В.Г.Тяжкий), проблемы типичности (В.М.Горшенев, Т.Н.Мирошниченко, Ю.В.Блохин), согласованности НЛП (А.П.Заец, О.А.Пучков) и т.д. В настоящее время понятие НПП является достаточно популярным и широко используется в трудах многих ученых: В.К.Бабаева, М.И.Байтина, В.М.Баранова, Л.М.Бойко, Н.А.Власенко, С.Ю.Головиной, В.Е.Жеребкина, О.С.Иоффе, Т.В.Кашаниной, В.Н.Кудрявцева, В.ВЛазарева, О.Э.Лейста, Р.З.Лившица, Н.С.Малеина, А.В.Малько, Н.И.Матузова, В.И.Никитинского, П.М.Рабиновича, Т.Н.Радько, И.Н.Сенякина, В.Н.Синюкова, В.М.Сырых, Ю.А.Тихомирова, С.П.Хижняка, О.И.Цыбулевской, А.Ф.Черданцева, Г.Т.Чернобеля и др.

Теоретическое обобщение результатов научного поиска в данной области свидетельствует, что в современных условиях назрела необходимость комплексного монографического исследования, в котором на новом этапе были бы обобщены и систематизированы все имеющиеся научные разработки и намечены перспективы теоретического и практического использования полученных выводов.

Мицкевич А. В. Акты высших органов Советского государства. М.. 1967, С.34.

Цель и задачи исследования. Целью диссертации является проведение комплексного теоретического исследования категории «нормативно-правовое предписание». Для достижения поставленной цели были определены следующие основные задачи:

Обобщить научные данные по исследуемой проблеме, провести анализ действующего законодательства;

Определить понятие Н1111, выявить его признаки;

Разработать научно обоснованные критерии типологии НПП, осуществить на их основе классификацию исследуемых явлений;

Изучить основные типы НПП, используемые в современном российском законодательстве, дать их обобщающую характеристику, определить понятия;

Исходя из юридической природы и особенностей каждого типа НПП сформулировать соответствующие технико-юридические рекомендации для правотворческих органов;

Исследовать правовую норму в качестве основного типа НПП, сопоставить эту характеристику с традиционным представлением о норме права как начальной единице системы права;

Определить функциональное назначение каждого типа НПП, характер их взаимодействия в рамках нормативно-правового акта и правового регулирования в целом.

Методологическая основа исследования. Основным методом исследования является формально-юридический. В работе используются также системный, структурный, функциональный, сравнительно-правовой, статистический и другие методы, а также основные способы толкования права (грамматический, системный, логический, историко-политический).

Эмпирическую основу исследования составляют действующее федеральное законодательство (в работе проводится анализ около 200 нормативно-правовых актов), а также судебная практика, в первую очередь практика Конституционного Суда РФ.

Научная новизна исследования определяется как поставленными целями и задачами, так и полученными теоретико-практическими результатами:

Проведено обобщающее исследование существующих концепций НПП, выделены концепции, позволяющие наилучшим образом раскрыть юридическую природу этого понятия;

Показано значение НПП как одной из важнейших категорий теории права, выявлены его основные признаки;

Предложен критерий типологии НПП, включающий систему содержательных, формальных и функциональных признаков, образующих структуру идеального типа НИИ. Все основные типы НИИ исследованы с точки зрения этой структуры;

Проведена классификация нормативно-правовых деклараций, исследованы их функции в рамках нормативного акта и правового регулирования в целом. Анализируется роль декларативных НПП как средства проведения в жизнь официальной государственной идеологии;

Технико-юридические правила изложения деклараций, принципов, дефиниций в тексте нормативного акта рассматриваются с точки зрения юридической природы НИИ в целом и каждого его типа;

Формулируется система признаков правовой нормы как начального элемента системы права. Приводятся новые аргументы в обоснование концепции трехчленной структуры нормы;

Правовая норма характеризуется с точки зрения системы признаков идеального типа НИН; исследуется соотношение правовой нормы как элемента системы права с правовой нормой как типом НИН;

К решению проблем понятия НЛП, структуры НЛП, выражающих ПН, правил их изложения в законе привлекаются филологические данные, многие из которых используются в теоретико-правовом исследовании впервые (например, учение об актуальном членении предложения, о коммуникативно-сильных и коммуникативно-слабых предложениях, о сложном синтаксическом целом и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1) НЛП - минимальная смысловая часть текста нормативно-правового акта, представляющая собой элементарное государственно-властное веление общего характера, обладающее формальной определенностью, цельностью и логической завершенностью. НТШ характеризуется следующими основными признаками: государственно-властное веление; непосредственная выраженность в тексте нормативно-правового акта; общий характер (нормативность); формальная определенность; логическая завершенность; цельность; элементарный характер.

2) НИН выступает как категория правовой науки, необходимая для исследования (а) организации системы права; (б) единства и согласованности системы законодательства; (в) структуры нормативно-правового акта; (г) правил законодательной техники.

3) Типология НТШ должна проводиться на основе комплексного критерия, включающего содержательные (содержание веления, степень общности, внутренняя структура), формальные (форма изложения, положение и роль в системе НИИ в рамках нормативного акта) и функциональные (роль в правовом регулировании, форма реализации) признаки. Требованиям такой типологии отвечает существующее в науке деление НИИ на правовые декларации, принципы, дефиниции и нормы.

4) Правовая декларация - НПП максимальной степени общности, закрепляющее конечные цели и мотивы издания нормативного акта, определяющее предмет и направления правового регулирования, констатирующее общезначимые факты, а также содержащее другие положения вводного характера, в целях оформления смыслового и структурного единства нормативного акта и проведения в жизнь элементов государственно-правовой идеологии. Значение нормативно-правовых деклараций определяется двумя их основными функциями: (1) они служат своеобразным введением в нормативный акт, подчеркивая его содержательное и структурное единство; (2) являются проводниками официальной государственной идеологии.

5) Правовые принципы - выраженные в НПП идеи генерального характера, заключающие в себе основную суть правового регулирования и обеспечивающие внутреннее единство системы права, общую направленность правотворческой и правореализационной практики. Значение принципов заключается в том, что они (1) выражают ведущие идеи правового регулирования; (2) обеспечивают внутреннее единство всей системы права; (3) направляют развитие правотворчества, являясь ориентиром в деятельности законодателя; (4) устанавливают основные начала практики реализации права; (5) непосредственно регулируют общественные отношения при отсутствии соответствующей правовой нормы.

6) Правовая дефиниция - НПП, раскрывающее содержание правового понятия путем указания его основных юридически значимых признаков или элементов в целях обеспечения единства правового регулирования. Значение нормативно-правовых дефиниций заключается (1) в обеспечении единства в понимании и реализации всех велений законодателя; (2) в повышении степени формализации законодательства; (3) в формировании понятийного аппарата системы права; (4) во внедрении в действующее законодательство новых результатов развития науки, обновления теоретической базы законодательства; (5) в развитии правовой науки.

7) Признаки нормы права, традиционно выделяемые в литературе, образуют систему, включающую (1) формальные (связь с государством, формальная определенность, общий характер) и (2) содержательные признаки (государственно-волевой характер, модель регулирования общественных отношений, представительно-обязывающий характер). Последние два признака являются тем критерием, который позволяет отграничить норму от других типов Н1Ш.

8) Правовая норма может быть охарактеризована (а) как начальный элемент системы права, (б) как основной тип НЛП. Норма как элемент системы права и выражающее ее НПП соотносятся (а) как форма и содержание; (б) как часть и целое.

9) В качестве самостоятельного типа НПЛ правовая норма может быть определена как НПП, содержащее конкретное правило представительно-обязывающего характера, предназначенное для непосредственного регулирования общественных отношений и охраны их от нарушения.

10) Нормы права, в отличие ото всех других типов НПП, рассчитаны на непосредственную реализацию, участвуя тем самым в осуществлении регулятивной и охранительной функций права. Это позволяет говорить о правовых нормах как об основной части права. Правовые декларации, принципы и дефиниции образуют нормативно-вспомогательную часть права, т.к. реализуются опосредовано, обеспечивая процесс нормального функционирования правовых норм.

11) Исследование специфики основных типов НПП, их функционального назначения позволяет рассматривать нормативно-правовой акт как систему НПП различной степени общности, объединенных по предмету регулирования и характеризующихся единством понятийного аппарата, а также целей и задач в правовом регулировании.

Научное и практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее материала в дальнейшей научной разработке структуры российского законодательства, проблем законодательной техники и формулировании научно обоснованной системы технико-юридических правил. Некоторые положения диссертационного исследования могут непосредственно применяться в практике правотворчества. Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании многих разделов курса теории государства и права (например, «Нормы права», «Система права», «Формы права», «Система законодательства» и т.д.).

Апробация результатов исследования. По материалам исследования опубликован ряд работ (в том числе учебное пособие 5,3 п.л.). Многие положения диссертации докладывались автором на научных конференциях (1996-2001 гг.) Волгоградского государственного университета и других вузов.

Основные выводы данного научного исследования используются автором при чтении лекций и ведении семинарских занятий по теории государства и права, общей теории права, спецкурсу «Актуальные проблемы теории государства и права».

Структура диссертации обусловлена ее целями и задачами и состоит из трех глав, включающих восемь параграфов.

Нормативное предписание в системе законодательства и системе права: анализ основных научных концепций правовых предписаний

Понятие «нормативно-правовое предписание» (НЛП) вошло в категориальный аппарат теории государства и права сравнительно недавно. Очевидно, можно обнаружить определенные объективные предпосылки его появления. Представляется, что оно было призвано заполнить своеобразный пробел, образовавшийся в понятийном аппарате науки. Речь идет о правовой норме - одной из наиболее глубоко и подробно исследованных категорий отечественной правовой теории. Дело в том, что на определенном этапе сформировался круг вопросов, решение которых с позиции классической теории правовых норм вызывало серьезные затруднения. Наиболее острые дискуссии велись вокруг представления о структуре правовой нормы (ПН).

Оговоримся сразу, что из всего многообразия научных позиций наиболее обоснованной и ценной в теоретическом плане нам представляется концепция трехчленной структуры ПН, в рамках которой гипотеза, диспозиция и санкция признаются обязательным составом элементов, тем необходимым и достаточным минимумом правовой информации, который должен лежать в основе системы права.

Безусловно, поддерживая данную теорию, разделяя ее основные положения, мы не можем, тем не менее, не признавать и обоснованность критики, направляемой в ее адрес. Основное критическое замечание состоит в том, что в законодательстве2 крайне редко встречаются статьи, содержащие все три элемента ПН. Получается, что в конкретном нормативном акте содержится не минимальная, логически неделимая (иначе она потеряет свои регулятивные свойства) «клеточка» права, а ее часть.

Для решения рассматриваемой проблемы необходимо было отказаться от взгляда на ПН как на начальный элемент нормативного акта. Если отдельно проанализировать проблему в рамках системы права и системы законодательства, можно получить следующее. В основе системы права лежит ПН, причем, как правильно заметил П.Е.Недбаило, только при наличии всех трех элементов мысль законодателя, хотя бы и высказанная в разное время, является ПН. В противном случае это будет или часть ПН, или положение неправового характера4. «Рассредоточение» частей ПН по различным нормативным актам не противоречит данному положению, т.к. связано с «материализацией» ПН (элементов системы права) в системе законодательства, и объясняется особенностями законодательной техники. Наоборот, такое рассредоточение подчеркивает связи между отраслями права, связи, которые существуют внутри системы права, обусловливая ее единство и целостность.

То, что ПН неделима в рамках системы права, вовсе не означает, что аналогичное требование ставится и в отношении системы законодательства.

Однако ПН в этом случае не может признаваться начальным элементом нормативного акта. т.к. для последнего необходимо найти такую минимальную часть, которая была бы неделима уже применительно к системе законодательства. Классическая теория ПН не дает такого понятия1.

Среди сложных вопросов, связанных со структурой ПН, нужно выделить и вопрос о таких обязательных элементах нормативного акта, которые, по мнению большинства правоведов, не могут считаться ПН. Речь идет о декларациях, определениях, принципах, т.е. таких положениях, которые включаются в текст закона, но не имеют трехэлементной структуры ПН. Если считать основой нормативного акта ПН, то названные элементы как бы уходят на второй план, остаются без внимания, в то время как они составляют содержание законодательства наряду с ПН. Таким образом, если вопрос о месте этих правовых явлений в системе права, в принципе, был решен1, то их положение в системе законодательства оставалось не определено.

Итак, классическая теория, несмотря на все свои достижения и положительные стороны, встала перед необходимостью модернизации для решения как минимум следующих проблем:

1) проблемы несоответствия структуры ПН тексту нормативного акта; 2) проблемы определения юридической природы государственно-властных велений, выходящих за рамки понятия ПН.

Категорией, способной решить эти задачи, стало нормативно-правовое предписание. В качестве самостоятельного термина оно впервые было использовано А.В.Мицкевичем в 1967 г. В своей работе «Акты высших органов Советского государства» автор определил НПП как «...самый текст статей, пунктов или других грамматически и логически завершенных частей нормативных актов"». В дальнейшую разработку этого понятия внесли вклад такие ученые как С.С.Алексеев, Л.Ф.Апт", Ю.В.Блохин, Г.А.Борисов, Н.Н.Вопленко8, В.М.Горшенев9, П.В.Евграфов10, А.П.Заец11, Т.Н.Мирошниченко12, А.Л.Парфентьев13, С.В.Поленина14, А.С.Пиголкин13, О.А.Пучков16, В.Г.Тяжкий17 и др.

В ходе развития теоретических представлений о НПП в науке сформировались два основных подхода к определению сущности этого правового явления. В основе дискуссии в самом общем виде лежит вопрос о том, следует ли считать НПП минимальной структурной частью текста нормативного акта или минимальным правовым велением.

Характерно, что, определяя юридическую природу НПП, почти все авторы стремятся уйти от прямого отождествления его с формой или содержанием права. Отказываясь от подобной постановки вопроса, большинство исследователей подчеркивают, что НПП не совпадает ни с предложением текста (формой), ни с ПН (содержанием)1.

Но, тем не менее, акцент все же делается на той или другой стороне явления, и именно этот вопрос лежит в основе проблемы признания НПП начальным элементом системы законодательства или системы права.

От разрешения этой проблемы зависит поэтому не только понимание сущности НПП, но и направления дальнейшего его исследования. Взгляды ученых распределились следующим образом.

Первая точка зрения была высказана А.В.Мицкевичем", ее сторонниками являются также Л.Ф.Апт, Ю.В.Блохин, Г.А.Борисов, Н.Н.Вопленко, А.П.Заец, А.А.Кененов3, А.Л.Парфентьев, Л.М.Розин4 и другие. Они признают НПП начальной категорией системы законодательства. Данная научная позиция на сегодняшний день включает два направления. Часть ученых связывают понятие НПП только с отраслевым срезом системы законодательства5, другие -с системой законодательства в целом6.

Понятие и признаки нормативно-правового предписания

Обосновав общую концепцию исследования, необходимо непосредственно обратиться к признакам изучаемого явления и определению его понятия (как того требует формально-юридический метод).

В теории НЛП этот вопрос нельзя считать достаточно разработанным. Несмотря на значительную популярность понятия НПП в научной литературе, количество различных его определений невелико. Во многих исследованиях, связанных с данным понятием, дефиниция НПП вообще отсутствует1. Большинство авторов ограничиваются цитированием двух общеизвестных определений - А.В.Мицкевича" и С.С.Алексеева", не формулируя при этом собственного. Даже работы А.Л.Парфентьева4, Т.Н.Мирошниченко5, Ю.В.Блохина, А.П.Заеца7, специально посвященные данной тематике, обходятся без авторской дефиниции НПП, исследуя лишь признаки, выводимые из перечисленных определений.

Причины такой ситуации, как представляется, следует видеть в том, что уже в первой в отечественной правовой науке дефиниции НПП А.В.Мицкевичу удалось подчеркнуть все основные моменты, наиболее важные для понимания сущности НПП вне зависимости от подхода к данному понятию.

Согласно определению, данному А.В.Мицкевичем, НПП - это то или иное логически завершенное положение, прямо сформулированное в тексте акта государственного органа и содержащее обязательное для других лиц. организаций решение государственной власти. Обычно в литературе указывается на две основные черты НПП, зафиксированные в этой дефиниции:

Общеобязательное решение государственной власти (государственно-властное веление); - грамматическая выраженность в тексте акта государственного органа.

Первый из этих признаков, характеризуя содержание НПП, сближает его с ПН. Второй признак освещает формальную сторону НПП. Именно сочетание указанных свойств НПП и определяет его качественное своеобразие в ряду таких правовых явлений как ПН и нормативный акт3. И именно эти свойства определяют то главное в сущности НПП, что признается, как было показано, абсолютным большинством исследователей, - неразрывное единство формы и содержания.

Принципиальное значение названных двух положений несколько затеняет третий признак, который может быть выведен из определения А.В.Мицкевича: - логическая завершенность веления.

Второе общеизвестное определение было предложено С.С.Алексеевым. В соответствии с ним, НПП выступает как элементарное, цельное, логически завершенное государственно-властное веление нормативного характера, непосредственно выраженное в тексте нормативно-правового акта4. В нем, кроме названных А.В.Мицкевичем трех признаков, выделяются еще три: - нормативный характер; - цельность; - элементарный характер.

Существуют и другие определения. Н.Н.Вопленко понимает под НПП правотворческое веление общего характера, содержащееся в тексте источника права и выступающее в качестве логически сформулированного требования, подкрепленного возможностью государственного принуждения. Автор выводит из своего определения следующие признаки: 1) властное веление общего характера; 2) правотворческое оформление в виде содержания официальных источников права; 3) опора на возможность государственного принуждения.

В.М.Сырых определяет НПП как цельное, логически завершенное и формально закрепленное в тексте нормативно-правового акта властное веление правотворческого органа. По мнению В.В.Лазарева и Т.Н.Радько, НПП - это государственно-властное вечение, получающее логически завершенное, формально определенное закрепление в офигтальном тексте". К уже названным признакам здесь прибавляется - формальная определенность.

В литературе называют и другие признаки НПП. Так, А.Л.Парфентьев выделяет три признака:

1) государственно-властное веление, представленное непосредственно в тексте правового акта;

2) такой первичный элемент системы законодательства, в котором выражается определенное правовое отношение между субъектами права;

3) имеет двойственную природу: с одной стороны, оно включается в ту или иную часть внешней структуры акта (статью, пункт и т.д.), с другой, -выступает в качестве элемента внутреннего содержания акта.

Очевидно, здесь можно говорить не о трех, а о пяти характеристиках НПП: - государственно-властное веление; непосредственная представленность в тексте правового акта; первичный элемент системы законодательствам выражение определенного правового отношения между субъектами права; двойственная природа.

А.П.Заец, рассматривая юридическую природу НПП, акцентирует внимание на двух основных чертах. правовом характере и нормативности1.

В качестве главной черты называет нормативность НПП и П.Б.Евграфов, указывая, что последняя непосредственно вытекает из нормативности государственной воли, составляющей содержание НПП2.

Рассмотрим, что представляет собой каждый из перечисленных признаков. 1) Государственно-властное веление - это один из двух основных признаков НПП. В отечественной правовой литературе понятие веление государственной власти достаточно подробно рассмотрено применительно к категории ПН. Связь ПН с государством анализируется с помощью понятий «государственно-волевой характер» , «государственная обязательность»4, «государственно-властный характер»5, «устанавливаемость государством»6, «связь процесса формирования ПН с государственными органами» . Проблема связи НПП с государством вытекает из проблемы соотношения государства и права в целом, и, следовательно, не может рассматриваться с помощью одной о категории приоритета. Однако формальная зависимость НПП от государственных органов как на стадии создания так и на протяжении всего времени действия, очевидна. Зависимость эта проявляется в двух аспектах: - НППустанавливаются государством; - обеспечиваются силой государства.

2) Опора на возможность государственного принуждения является одним из важнейших признаков права в целом, условием его существования и функционирования как общеобязательного регулятора поведения людей.

Однако, указывая в качестве главного признака, что НПП является велением государственной власти, мы, в первую очередь, имеем в виду его обеспеченность, гарантированность принудительной силой этой власти. Властность веления подразумевает его обязательность1, а, следовательно, защиту со стороны государства.

3) Называя в качестве признака НПП его правовой характер, А.П.Заец также подразумевает, что НПП устанавливаются государством, обеспечиваются мерами государственного воздействия и являются, поэтому, общеобязательными требованиями2. Очевидно, что аналогичный смысл вкладывается в понятие «государственно-властное веление».

4) Второй определяющий признак НПП - непосредственная выраженность в тексте нормативно-правового акта. М.М.Бахтин писал, что текст - это первичная данность для лингвистики, филологии, литературоведения, истории, права и вообще всего гуманитарно-философского мышления, он «является той непосредственной действительностью (действительностью мысли и переживаний), из которой только и могут исходить эти дисциплины и это мышление. Где нет текста, там нет и объекта

Правовые декларации

Под правовой декларацией в научной литературе принято понимать торжественное заявление органов государственной власти, констатирующее какой-либо общезначимый факт или объясняющее цели и задачи нормативного акта1. Термин «декларация» рассматривается нами как родовое понятие, объединяющее призывы, пожелания", обращения, задачи, программы, мотивы, цели5, нормативные справки6, политические и моральные нормы, заключенные в правовую оболочку. Все эти правовые явления связывает так называемый «декларативный характер», т.е. тот факт, что действие их не подкрепляется государственно-принудительными средствами.

Именно поэтому из всех типов НІШ, служащих предметом данного исследования, декларации вызывают, вероятно, наибольшие споры в научной литературе. Дискуссионным является вопрос о том, можно ли вообще считать их правовыми положениями и присуще ли им свойство нормативности. Так, А.П.Заец, признавая важную роль деклараций в процессе правового регулирования, тем не менее, отрицает их правовой характер, основываясь на «главном критерии - обеспечении мерами государственного воздействия»1. Е.В.Болдырев, В.М.Галкин, К.И.Лысков утверждают, что «...вводные части нормативных актов (мотивы и цели издания, декларации, призывы) собственно нормативной задачи не выполняют»". А.Л.Парфентьев не включает призывы, обращения, декларации, оценки в группу НЛП, выражающих государственно-обязательную волю.

Представляется, однако, что отрицание правового характера данных положений неизбежно приводит к выводу о том, что законодатель загружает текст закона бесполезной информацией, не имеющей никакого регулятивного значения. Очевидно, это не так.

Продемонстрировать специфику правовых деклараций как особого вида НЛП позволяет исследование тех содержательных, функциональных и формальных признаков, которые отличают данное явление от других велений законодателя.

К признакам, характеризующим содержание декларативных НЛП относятся следующие:

1) В них раскрываются причины издания, социально-политическое значение и направленность акта, помещаются призывы, обращения и другие положения, не содержащие конкретных правил поведения, имеющих собственно регулятивное значение. В научной литературе это связывается с тем, что декларации относятся к иному, чем нормы права виду социальных норм. Если правовые нормы представляют собой нормы-рамки, то декларации - типичный пример норм-целей. Они дают субъекту определенные идеалы, на которые необходимо ориентироваться, но, в отличие от норм-рамок, ничего не говорят о путях достижения цели4.

Проблема цели в праве достаточно подробно изучена в научной литературе1. В контексте данного исследования представляют интерес далеко не все целевые НЛП. К числу правовых деклараций относятся только НЛП, содержащие конечные, а не непосредственные цели правового акта2.

2) Прямым следствием этого является отсутствие санкционной защиты. Говоря о правовых нормах, мы подразумеваем, что каждая из них включает в свою структуру санкцию, хотя бы и изложенную в другом нормативном акте. Наличие подобной структурной части у декларации даже теоретически не предполагается. Само понятие «декларация» указывает на то, что действие ее не подкрепляется государственно-принудительными средствами. Это, как уже говорилось, дает основание многим правоведам исключать декларации из числа HI ill. Однако те функции, которые декларации выполняют в процессе правового регулирования (об этом см. ниже), дают все основания считать их полноценным видом предписаний. Поэтому отсутствие санкционной защиты следует рассматривать как отличительную черту НИИ данного типа, характеризующую специфический характер его нормативности, а не отсутствие самой нормативности.

3) Правовые декларации, дефиниции и принципы относятся к числу общих НЛП. Поэтому, характеризуя их специфику и соотношение друг с другом, логично определить степень общности каждого типа. Очевидно, не вызывает сомнений, что для деклараций эта степень будет предельно высокой, максимальной.

4) Декларации выполняют особую функцию в процессе правового регулирования. В отличие от других НІШ они не предназначены для того, чтобы непосредственно регламентировать поведение субъектов. Очевидно, можно выделить два основных направления их действия. Во-первых, декларации вводят в структуру нормативного акта и сообщают правовую форму морально-политическим, идеологическим и другим общезначимым целям социального развития. В результате, с одной стороны, изложенные в законе нормы пронизываются общим идейным смыслом, с другой стороны, правовые декларации становятся проводниками официальной государственно-правовой идеологии.

Во-вторых, декларативные НЛП, закрепленные в преамбуле правового акта, выполняют вводно-прикладную, техническую функцию, указывая предмет и сферу регулирования соответствующего закона, нормативные акты, в соответствие с которыми он принят и т.д. Благодаря этому преамбула становится своеобразным введением в нормативно-правовой акт, в какой-то мере помогая при первом знакомстве с ним сориентироваться в нем, «войти в курс дела».

Правовая норма и нормативное предписание: проблема соотношения

Вопрос о соотношении ПН и НИИ1 является одним из наиболее важных и сложных в теории НЛП. Важен он потому, что ПН составляют подавляющее большинство всех НЛП действующего законодательства. Сложность определяется тем, что, родившись в недрах теории ПН, НПП выросло в самостоятельную правовую категорию. В связи с этим, с одной стороны, юридическая природа и особенности НПП тесно связаны с природой ПН, а с другой стороны, между ними имеются серьезные различия, которые нужно учитывать, решая проблему соотношения данных категорий. Целью настоящего параграфа является попытка совместить все перечисленные моменты, чтобы рассмотреть ПН как НПП особого типа.

Начать необходимо, очевидно, с исследования ПН в ее классическом понимании, чтобы выявить те признаки, которые НПП заимствовало из числа традиционно выделяемых признаков ПН, и те, наличие которых связано исключительно со спецификой ПН.

Абсолютное большинство отечественных правоведов определяют правовую норму как конкретное правило поведения общего характера, установленное или санкционированное государством и обеспечиваемое силой государственного принуждения.

Признаки правовой нормы были достаточно подробно исследованы в отечественной юридической литературе еще в 60-е годы. Наиболее часто в литературе называются такие признаки, как государственно-волевой характер, государственная обязательность, формальная определенность, общий характер5, общеобязательность6, представительно-обязывающий характер7, системность8, нормативность9, а также тот факт, что норма отражает наиболее важные, ценные для общества и личности группы общественных отношений10, и является моделью этих отношений11. При этом разными авторами в систему признаков нормы права включаются от двух12 до семи13 из перечисленных признаков.

Представляется, что часть признаков в данном перечне является лишней. Так, общеобязательность ПН (сама по себе) не вызывает сомнений, однако, говорить о ней наряду с государственной обязательностью и общим характером, вероятно, излишне. Тот факт, что ПН отражает наиболее важные группы общественных отношений и тем самым отвечает потребностям общественного развития, является скорее не признаком, а условием действия ПН, потому что успешная реализация ее на практике возможна, только если веления законодателя соответствуют реальным потребностям общества. Что касается системности ПН, то, как справедливо подчеркивается в научной литературе, данное качество присуще практически всем явлениям объективной реальности, поэтому рассматривать его как некую специфическую особенность ПН нецелесообразно1. Понятия «нормативность» и «общий характер» используются в науке как синонимы2. Вероятно, предпочтение здесь следует отдать второму термину во избежание тавтологии. О нормативности, скорее всего, правильнее говорить не как о признаке ПН, а как о свойстве права в целом3.

Остальные признаки могут быть определенным образом систематизированы. В самом общем виде можно разделить их на две группы: внешние, т.е. характеризующие юридическую форму, и внутренние, определяющие содержание ПН. Примерная система признаков ПН, традиционно выделяемых в научной литературе, будет выглядеть следующим образом: I. Внешние (формальные) признаки: 1) связь с государством а) ПН устанавливаются государством; б) обеспечиваются силой государства; 2) формальная определенность а) ПН издаются управомоченными органами в строго определенном порядке; б) находят свое отражение в нормативных актах (определенной юридической силы и сферы действия во времени, в пространстве и по кругу лиц); 3) общий характер а) ПН не персонифицирована; б) распространяет свое действие на неопределенное число случаев. П. Внутренние (содержательные) признаки: выражение воли и правосознания определенных социальных сил, стоящих у власти в данном государстве; 1) модель регулируемых отношений; 2) представительно-обязывающий характер.

Проведенный в 2 гл.1 анализ признаков НПП позволяет заключить, что все формальные признаки ПН являются одновременно признаками и других типов НПП. Более того, следует, очевидно, признать названные три признака в первую очередь родовыми признаками НПП и только в связи с этим - признаками ПН как их разновидности1. Действительно, ПН приобретает эти признаки в результате воплощения ее в нормативно-правовом акте, но само это воплощение происходит опосредовано через категорию НПП.

НПП как «единица измерения» нормативного акта, выступает в качестве связующего звена между формой и содержанием в праве на уровне его начальных элементов. Таким образом, все признаки, присущие ПН в силу ее закрепления в нормативно-правовом акте, характерны и для любого другого типа НПП (деклараций, принципов, дефиниций).

К группе родовых признаков НПП следует, очевидно, добавить государственно-волевой характер. Каждое, без исключения, НПП представляет собой веление законодателя, в котором находят свое отражение его воля и правосознание.

В результате из числа признаков, характеризующих ПН как минимальную единицу системы права, родовыми признаками НПП выступают: 1) связь с государством (по форме и по содержанию) 2) формальная определенность 3) общий характер2.

Два признака - модель регулируемых отношений и представительно-обязывающий характер - присущи только ПН. Рассмотрим их подробнее.

Первая черта заключается в том, что «материальное содержание» ПН составляет описание основных признаков акта поведения. Предусмотренная в ПН модель поведения сформулирована не пассивно: ПН указывает на отношение государства к этой модели и, следовательно, предписывает, дозволяет или запрещает описанное в ней поведение2. Поэтому ее следует считать моделью, в первую очередь, «должного», а не «сущего» поведения3.

Данное положение подтверждают и выводы других наук. Так, с языковой точки зрения текст закона состоит из повелительных предложений. «В общем плане цель любого повелительного предложения состоит в том, чтобы изменить существующую действительность (или, иначе говоря, превратить некоторый воображаемый мир в действительный), либо в том, чтобы сохранить ее»4. Повелительные предложения принято делить на две группы: формально-повелительные, т.е. собственно императивные предложения, основная функция которых заключается в выражении повеления5; содержательно-повелительные, т.е. такие, у которых выражение повеления не является единственной или первичной их функцией. По своим формальным характеристикам они являются повествовательными предложениями. Интерпретация их как повелительных детерминируется конкретной коммуникативной ситуацией, в том числе ролями и статусами участников коммуникативного акта6.

1. Нормативное предписание – первичное подразделение, «живая» клеточка советской правовой системы.

Правовые институты, из которых складываются отрасли, а затем вся правовая система социалистического общества, состоят из разнообразных нормативных предписаний: общих, регулятивных, охранительных, оперативных и т.д.

Эти предписания и являются исходным «строительным материалом», из которого «возведено» советское право.

Под нормативным правовым предписанием следует понимать элементарное, цельное, логически завершенное государственно-властное веление нормативного характера, непосредственно выраженное в тексте нормативного юридического акта.

Главная функция нормативных предписаний в правовой системе заключается в том, чтобы обеспечить конкретизированное, детальное, точное и определенное нормативное регулирование общественных отношений. Эту свою главную функцию предписания могут выполнить лишь постольку, поскольку они выражают, с одной стороны, содержание и особенности

тех или иных обстоятельств, актов поведения и т.д., а с другой – волю законодателя, общий масштаб, образец, модель поведения.

Понятие «нормативное предписание» – сравнительно новое в советской юридической науке1. Необходимость его вызвана специализа-

1 Понятие «правовое предписание» сформулировано в советской юридической литературе А.В. Мицкевичем в кн. «Акты высших органов Советского государства. Юридическая природа нормативных актов высших органов власти и управления СССР» (М.: Юрид. лит., 1967. С. 34). Правда, автор попытался придать этому понятию значение исходной единицы текста нормативного акта. Но затем, при анализе конкретного нормативного материала, А.В. Мицкевич, в сущности, выходит за рамки такой чисто формалистической трактовки и рассматривает предписание в смысле веления.

Понятие нормативного предписания все более широко используется и другими авторами, исследующими конкретное содержание действующих нормативных актов (см., например: Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17. С. 86 и сл.).

цией советского права. Все большее дробление правовых положений, подчинение их отдельным операциям в процессе правового воздействия, усиливающееся «разделение труда» между ними, более широкое использование нормативных обобщений приводят к тому, что первичные частицы правовой материи становятся проще, элементарнее. Государственно-властное веление высокоразвитой специализированной правовой системы и является нормативным предписанием.

Понятие нормативного предписания не следует противопоставлять понятию правовой нормы. Предписание (норма-предписание) и есть

«живая» юридическая норма развитой правовой системы, отличающейся высоким уровнем специализации.

В то же время понятие нормы используется для характеристики первичных связей в правовой системе, таких связей, которые выявляют государственно-властные свойства права. Но в этом случае пе-

ред нами не норма-предписание, а логическая норма.

Таким образом, термины «нормативное предписание» и «норма права» являются синонимами. Когда же к термину «норма права» добавляется слово «логическая», то речь идет о композиции, закономерных связях между предписаниями или их элементами (что и позволяет увидеть в каждом из них «полный набор» правовых, государственно-властных свойств)1.

2. В нормативных предписаниях наиболее ярко выражено органическое единство содержания и внешней формы в праве. Нормативное

Интересные соображения о нормативных предписаниях как элементах содержания нормативных актов приведены А.Ф. Апт в статье «Об элементах структуры нормативного акта» (Правоведение. 1973. № 2. С. 27–32). И хотя автором была сделана попытка провести разграничение между элементами содержания права и элементами формы права (не учитывая, что элементами нормативных актов как внешней формы права являются все-таки статьи, параграфы, пункты и т.д.), сама мысль о предписаниях как содержании нормативных актов является плодотворной, конструктивной.

Рассматриваемое понятие получило разработку и в литературе зарубежных социалистических стран (см., в частности: Ораlек К., Wroblewski I. Zagaodnienia teorii prawa. Warszawa, 1969. S. 55).

1 Отсюда, помимо прочего, следует, что характеристика нормативного предписания в качестве первичного звена правовой системы вовсе не означает необходимость корректировки определения права. Понятием, синтезирующим свойства права на уровне первичных подразделений правовой системы, остается понятие нормы, которое охватывает в различных своих ракурсах и норму-предписание, и связи между предписаниями, выявляющие их государственно-властную, регулятивную, принудительную природу. В то же время при детализированном анализе нормативного материала необходимо иметь в виду аспект, в котором «работает» понятие нормы: обозначает ли оно норму-предписание или же логическую норму (первичные связи в правовой системе). В дальнейшем термин

«норма права» (если при этом отсутствует слово «логическая») используется для обозначения именно начальных элементов правовой системы, т.е. норм-предписаний.

Структура советского права

предписание – это первичная, элементарная частица самой правовой материи, с которой совпадает исходная единица правового текста.

Нераздельное единство содержания и формы в правовом предписании и предопределяет его значение в правотворческой деятельности органов социалистического государства. Фактическая деятельность по правотворчеству состоит в формулировании правовых предписаний, осуществляемом путем составления или изменения текстов нормативных юридических актов.

Иногда в нормативных, в частности кодифицированных, актах некоторые статьи в каждом случае представляют собой особое, самостоятельное нормативное предписание. Например, ст. 10 ГК Эстонской ССР содержит такое предписание: «Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью»; в ст. 78 сформулировано следующее предписание: «Срок, исчисляемый неделями, истекает в соответствующий день последней недели срока».

Однако в большинстве случаев статья охватывает несколько правовых предписаний. Нормативному предписанию, как правило, соответствует не статья в целом, а ее подразделения – абзацы, пункты, части, иногда отдельные фразы текста нормативного акта.

Теоретическому положению о соответствии правового предписания и первичной единицы правового текста (статьи, абзаца, пункта, части статьи) нормативного юридического акта принадлежит существенное научное и практическое значение. А.С. Пиголкин пишет:

«Идея о принципиальном соответствии статьи и нормы дает четкое представление о юридической норме, показывает разнообразие ее содержания… облегчает анализ законодательства, его систематизацию, формализацию правовых предписаний»1.

Помимо указанных моментов, эта идея дает основание для вывода о том, что правовое предписание, являясь логически цельным государственно-властным велением, не может быть раздроблено по нескольким статьям. Оно нуждается в цельном грамматико-синтаксическом закреплении в одной фразе правового текста. Невозможно, начав формулирование правового предписания, оборвать фразу и продолжить ее в ином подразделении нормативного акта.

Вместе с тем правовое предписание и статью нормативного акта нельзя отождествлять. И дело не только в том, что в одной статье закрепляется по большей части несколько предписаний, но главным об-

1 Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1972. С. 23.

Глава третья. Нормативное правовое предписание

разом в том, что предписание и статья – явления разноплоскостные, и поэтому допустимо говорить лишь о соответствии их друг другу. Нормативный юридический акт и все его подразделения (разделы, главы, статьи, отдельные фразы правового текста) относятся к внешней форме права, представляют собой способ документально-словесного изложения содержания права. Правовые же предписания – первичные явления развитой правовой системы, относящиеся к ее содержанию. В юридической литературе указанные различия не всегда принимаются во внимание. Иногда первичные единицы текста нормативного акта и нормативные предписания прямо отождествляются1. Известное отождествление того и другого допускается и в случаях, когда в общей форме высказывается мысль о том, что «предметом систематизации, воплощаемой в системе законодательства, являются не юридические нормы, как в системе права, а статьи закона в самом широком смысле этого слова»2. Действительно, при неофициальной и некоторых формах официальной инкорпорации предметом систематизации служат части текста нормативного акта, например отдельные статьи. Но при консолидации, а тем более при кодификации законодательства предмет систематизационных действий составляют непосредственно юридические нормативные предписания, а не статьи (хотя они принци-

пиально и совпадают).

3. Предписание в полной мере проявляет все свои качества, в том числе нормативные, государственно-властные свойства, через связи, включающие его в единый правовой организм. Поэтому предписание как правовое явление должно рассматриваться в единстве с иными пред-

писаниями, иными подразделениями советской правовой системы3. Возьмем, например, предписание ст. 287 ГК Казахской ССР, ус-

танавливающее обязанность нанимателя соблюдать правила внутреннего распорядка в квартирах, содержать помещение в полной ис-

1 Так, А.Ф. Апт и А.А. Кененов пишут, что «содержание нормативного акта непосредственно выражено в его тексте, распадающемся на статьи, пункты, абзацы и т.д., которые образуют отдельные предписания этого правового акта» (Апт А.Ф., Кененов А.А. К вопросу об элементах и структуре советского права // Вестник МГУ. Сер. «Право». 1973. № 3. С. 53). Сами по себе «статьи, пункты, абзацы и т.д.» – это именно части текста нормативного акта, выражающие нормативные предписания. Выражающие, а не

«образующие».

2 Систематизация хозяйственного законодательства. С. 50.

3 «Любая правовая норма, – пишет Д.А. Керимов,– создается и реализуется на основе, с учетом и в соответствии с той правовой системой в целом, составной частью которой она является. Лишь в рамках целостного правового образования (института, отрасли, системы права) отдельные правовые нормы в полной мере реализуют свои потенции» (Керимов Д.А. Философские проблемы права. С. 264).

Структура советского права

правности и др. Как логическая норма это предписание должно рассматриваться в единстве с предписаниями, предусматривающими ответственность за невыполнение указанной обязанности (ст. 313 ГК Казахской ССР). Только в этой связи оно обнаруживает свои юридические, государственно-властные свойства. Если же попытаться увидеть своеобразие данного предписания как отраслевой, гражданско-правовой, нормы, то оно должно быть взято в единстве с предписаниями Общей части советского гражданского права, регламентирующими осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей и др. (ст. 5 и 6 ГК Казахской ССР).

Следовательно, конкретное нормативное предписание как бы

«опутано» целой сетью разнообразных связей; в таком состоянии оно и функционирует и благодаря этим связям оказывает разностороннее, глубокое воздействие на общественные отношения. Отсюда вытекает, что развитие правовой системы заключается в совершенствовании не только конкретных нормативных предписаний, но и всего комплекса норм, с которыми эти предписания связаны. Более широкое использование в нормативных актах обобщений, норм-принципов, норм-задач и т.д. означает не только усиление идеологического содержания актов, их воспитательной силы, но и обогащение связей между конкретными предписаниями, которые выражают их регулятивную «энергию». Включение, например, в Кодекс о браке и семье РСФСР1 раздела «Общие положения» (ранее действовавшие кодексы начинались с раздела «О браке») имеет существенное значение для функционирования конкретных нормативных предписаний, содержащихся в Кодексе: теперь каждое конкретное предписание действует «в сопровождении» общих норм, регламентирующих задачи и принципы семейного законодательства, действие норм в пространстве, применение исковой давности, исчисление сроков (ст. 1–12).

4. Своеобразное положение в правовой системе занимают принципы права.

В юридической литературе был высказан взгляд, согласно которому правовые принципы являются особым звеном в структуре права2.

Действительно, правовые принципы ряда отраслей советского права нашли закрепление не только в особых нормативных положениях, прямо сформулированных в кодифицированных актах (например, ст. 7–11 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союз-

1 В дальнейшем именуется КоБиС.

2 См.: Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. С. 45–46, 51.

Глава третья. Нормативное правовое предписание

ных республик, ст. 3–5 КоБиС РСФСР и др.), но и в преамбулах этих актов. Так, в преамбуле Кодекса о браке и семье РСФСР в качестве одного из основополагающих его положений указано, что регулирование «призвано активно содействовать окончательному очищению семейных отношений от материальных расчетов». Очевидно, этот принцип «участвует» в регулировании ряда семейно-правовых отношений, в частности в регулировании отношений по опеке и попечительству (определение содержания обязанностей опекунов и попечителей, круга сделок, которые не вправе совершать опекун и попечитель, и др. – ст. 129, 130, 133 КоБиС РСФСР).

Правда, если исходить из теоретической конструкции нормативного предписания, то, казалось бы, наличие такого рода положений в преамбулах кодифицированных актов не должно вызывать скольконибудь существенных затруднений. Эти положения также могут быть охарактеризованы в качестве предписаний, только изложенных в соответствии с особенностями преамбул не в повелительной, а в повествовательной, описательной форме.

Ведь специализация права, повышение в нем уровня нормативных обобщений, существенно повлияв на структуру права, в какой-то степени преобразовали свойство нормативности1. В праве не только стали обособляться предельно специализированные нормативные предписания, но и произошло выделение в самостоятельные положения его глубинных идеологических, идейно-теоретических начал, в которых ярко проявляются социалистическая природа советского права, его связь с марксистско-ленинской идеологией. Эти начала составляют неотъемлемый элемент содержания советского права; вместе с суммой специализированных нормативных предписаний они включаются в процесс правового регулирования отношений социалистического общества2.

Правовые принципы в ряде случаев играют и непосредственно регулятивную роль, направляя применение юридических норм, намечая общую линию в решении того или иного юридического дела. Так, по одному из конкретных дел Судебная коллегия по гражданским делам

1 Эта сторона зависимости структуры от специализации права была рассмотрена в работе «Социальная ценность права в советском обществе» (С. 81–84).

2 Важно вместе с тем подчеркнуть, что общие начала (формулировки принципов,

определения и др.) должны участвовать в правовом регулировании, т.е. быть «рабочими» (см.: Советское государство и право. 1973. № 11. С. 73). Иначе общие начала, например пожелания, призывы и т.д., выполняют только идеологическую, теоретическую функцию.

Структура советского права

Верховного Суда РСФСР, обосновывая возможность отступления от начала равенства долей супругов в общей совместной собственности, непосредственно применила принцип советского семейного права. В определении по указанному делу говорится: «Установленное законом право суда отступить от равного раздела общей совместной собственности с учетом интересов несовершеннолетних детей преследует цель создать благоприятные материально-бытовые условия для детей, остающихся на воспитании у одного из родителей. Эта правовая норма порождает необходимость при рассмотрении вопроса о разделе жилого дома так осуществить раздел, чтобы, исходя из конкретных обстоятельств каждого дела, по возможности были защищены законные жилищные интересы детей и того из родителей, с кем они проживают»1.

Однако то обстоятельство, что принципы права в общем охватываются понятием нормативного предписания, все же не решает вопроса об их месте в структуре советского права.

О.С. Иоффе пишет: «Понятие нормы не перекрывает понятия принципа, поскольку норма соотносится с институтом как более дробное подразделение системы права, а закрепленные ею принципы могут распространяться на ряд институтов или носить общеотраслевой характер». Иначе говоря, правовые принципы «трудно расположить в каком-либо строго определенном месте между... подразделениями (нор-

мами, институтами, отраслями. – С.А.), так как существуют прин-

ципы, лежащие в основе института, подотрасли, отрасли и системы права в целом»2.

Но не противоречит ли характеристика принципов права в качестве нормативных предписаний тому, что они занимают в правовой системе особое место? Думается, нет. Нужно только с большей четкостью определить функции принципов в правовой системе. В решении этого вопроса могут помочь выработанные в философии теоретические положения об активном центре целостного системного образования.

Активный центр выражает наиболее интенсивные взаимодействия в целостном системном образовании. В.И. Свидерский и Р.А. Зобов пишут, что в целостном образовании «выделяется некоторая группа структур… взаимосвязи между которыми наиболее интенсивны и которые в силу этого накладывают своеобразный отпечаток на все цело-

1 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. № 9. С. 6.

2 Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. С. 46, 51.

Глава третья. Нормативное правовое предписание

стное образование»1. Локализованные на небольшом участке данного образования, компоненты, относящиеся к активному центру, «начинают играть ведущую роль во взаимодействии целого и среды, данного целого с другими целыми и т.д.»2.

Такие активные центры могут быть найдены на каждом уровне структуры советского права. На уровне первичного звена правовой системы активными центрами, по-видимому, и являются его принципы. Это в полной мере соответствует природе правовых принципов, их функциям и роли в праве.

Принципы права – не просто положения нормативного характера (предписания); они непосредственно в концентрированном виде выражают идеологическое, идейное содержание советского права и потому выступают в качестве общих сквозных идей, руководящих начал советской правовой системы. Иными словами, принципы права есть такие правовые явления, которые непосредственно связывают содержание права с его основами – теми закономерностями общественной жизни, на которых данная система права построена и которые она закрепляет. Принципы как активные центры представляют собой одухотворяющие начала права, выражающие главное и решающее в его содержании.

Именно потому, что принципы являются активным центром правовой системы, они наиболее ярко и выразительно доказывают своеобразие классово-волевой (социально-политической) природы права, его качественные юридические особенности в рамках определенной формации. В принципах аккумулируются, кристаллизуются, собираются воедино характерные черты данного типа права, его отличительные свойства по сравнению с правом других формаций.

Все это предопределяет функции и роль принципов в советской правовой системе.

Правовые принципы имеют самостоятельное регулирующее значение. Будучи своего рода сгустками правовой материи, они как бы направляют функционирование права, определяют линию судебной и иной юридической практики, помогают установить пробелы в праве, необходимость отмены устаревших и принятии новых юридических норм. Претворение требований советского права в жизнь состоит прежде всего в полной и последовательной реализации заложенных в нем принципов.

Но главное, что характеризует функции и роль принципов,– это их положение как активных центров советской правовой системы.

1 Свидерский В.И., Зобов Р.А. Новые философские аспекты элементно-структурных отношений. С. 81.

2 Там же. С. 82.

Структура советского права

Обладая свойствами первичного подразделения права – нормативных предписаний, принципы вместе с тем являются стержнем правовой системы, той «жизненной силой», которая связывает все его подразделения в единый организм, направленный на обеспечение задач коммунистического строительства1.

5. Нормативное правовое предписание как самостоятельное, притом первичное, подразделение правовой системы отличается прочной юридической целостностью, своего рода неделимостью. Отсюда проистекают особенности организации, композиция содержания нормативного предписания, которая имеет иной характер, нежели структура других подразделений правовой системы. Элементы содержания предписания (гипотеза, диспозиция, санкция) не являются в свою очередь самостоятельными, автономными правовыми образованиями (потому-то нормативное предписание даже условно нельзя назвать общностью)2. Это, в сущности, лишь стороны единого, цельного государственно-властного веления.

Структуру нормативного предписания следует отличать от того, что может быть названо структурой логической нормы являющейся не строением реальных, «живых» частиц правовой материи, а первичной связью между компонентами правового регулирования, в частно-

сти между предписаниями, выражающими государственно-властную

природу права. По установившемуся в советской юридической литературе мнению, к таким обязательным компонентам правового регулирования относятся: гипотеза – указание на условия действия пра-

вила; диспозиция – указание на содержание самого правила; санкция –

указание на меры, применяемые при несоблюдении правила3.

1 По справедливому мнению А.Ф. Черданцева, «основные принципы социалистического права можно рассматривать как определенный «механизм», заложенный в самой системе права, как «механизм саморегулирования», призванный обеспечить единство, взаимосогласованность и взаимодействие отдельных составных частей правовой системы» (Черданцев А.Ф. Системность норм права // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 12. С. 49). Л.Б. Алексеева полагает, что «именно принципы права выполняют роль аксиом для всех высказываний, составляющих содержание отрасли права» (Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17. С. 78).

2 См.: Керимов Д.А. Философские проблемы права. С. 266. Автор, в частности, пишет:

«Части правовой нормы настолько органически связаны между собой и настолько непосредственно подчинены целому, что их раздельное существование бессмысленно».

3 Кроме того, логическая норма (которая, что надо подчеркнуть еще раз, должна

отличаться «полным набором» характеристик, выявляющих регулятивные, государственно-властные свойства предписаний) должна в своей гипотезе включать указание на субъектов регулируемых отношений, а также предусматривать пространственно-временные параметры действия велений.

Глава третья. Нормативное правовое предписание

При освещении же норм-предписаний должна быть найдена фактическая компоновка элементов содержания реальных, «живых» частей правовой материи, относящихся к главной структуре советского права. Вот почему справедливо мнение тех авторов, которые полагают, что «нельзя согласиться с распространенным определением гипотезы, диспозиции и санкции как «составных частей» нормы права»1. Характеристика «составных частей» нормы представляет собой вопрос не о структуре логической нормы, а о структуре нормативных правовых предписаний2.

Следует иметь в виду, что развитая система права, отличающаяся высоким уровнем специализации его содержания, есть своего рода цельный организм. Это означает не только то, что существует «разделение труда» между его частями, их приспособленность для выполнения определенных операций, но и то, что далеко не все правовые предписания непосредственно регулируют поведение участников фактических отношений. Как и всякий организм, развитая система права лишь определенными своими участками контактирует с реальными фактическими отношениями, выступая то в виде регулятивных, то в виде охранительных, то в виде специализированных норм поведения3.

Во многих случаях правовое регулирование опосредствуется цепочками взаимосвязанных нормативных предписаний. Лишь конечные звенья этих цепочек, прямо регламентирующие поведение участников общественных отношений, непосредственно оснащены юридически-

ми санкциями. Действие же других норм обеспечивается внутренними

1 Общая теория советского права. С. 193.

2 В юридической литературе получило довольно широкое распространение представление о том, что каждая норма права как первичное звено правовой системы реально имеет три элемента (гипотезу, диспозицию, санкцию). Если исходить из теоретических положений о системности права, его специализации, наличии в нем иерархии структур, то уязвимость подобного представления окажется очевидной. В частности, ошибочно стремление изобразить каждое отдельное государственно-властное предписание как бы «правом в миниатюре», в котором непременно должны быть все черты и элементы права в целом, в том числе и санкция – указание на меры принудительного воздействия. Советские философы справедливо отвергают элементаризм – такой подход, который выражен в стремлении «именно на уровне элементов отыскать все существенные характеристики объекта».

3 В правовом организме есть и такие группы норм, функции которых состоят в обслуживании «внутреннего хозяйства». Это – нормативные предписания, регламентирующие область отношений, на которую распространяется данный нормативный акт, порядок вступления актов в силу, их действие в пространстве, во времени и по лицам, коллизионные нормы. Сюда же относятся предписания, определяющие объем и содержание правосубъектности участников общественных отношений (уже регламентированная таким образом правосубъектность оказывает непосредственное воздействие на общественную жизнь) (см.: Общая теория советского права. С. 184).

Структура советского права

механизмами. Суть многих из таких механизмов состоит в том, что лицу предоставляется субъективное право на одностороннее действие, и совершение этого действия автоматически порождает обязательные юридические последствия.

Таким образом, властный, принудительный характер многих предписаний проявляется не только в том, что они по цепочке связаны с охранительными предписаниями, содержащими правовые санкции (и энергия от них как бы волной распространяется по всей цепочке), но и в том, что имеются внутренние механизмы, действие которых автоматически порождает обязательные юридические последствия и, следовательно, функционирование других норм цепочки.

Необходимо обратить внимание и на следующее существенное обстоятельство.

Неисполнение юридических обязанностей отличается многими особенностями, с которыми сопряжено своеобразие применяемых к правонарушителю государственно-принудительных мер1. Поэтому, подробно регламентируя поведение участников общественных отношений, законодатель, как правило, здесь же не указывает на конкретные меры государственно-принудительного воздействия, а большей частью отсылает к особо формулируемым охранительным нормам, причем нередко к нормам, содержащимся в иных, кодифицированных, актах, специально посвященных тем или иным видам юридической ответственности, в которых содержится указание не только на меры государственно-принудительного воздействия, но и на условия их применения2.

1 Этого не учитывают авторы, полагающие, что правоохранительные нормы не обособляются в правовой системе и что лучше говорить о регулятивной и правоохранительной функциях «каждой нормы» (см.: Марксистско-ленинская общая теория государства и права: Социалистическое право. С. 261–262).

2 Даже в тех очень редких случаях, когда законодатель непосредственно в тексте

акта соединяет нормативное положение регулятивного характера с указанием государственно-принудительных мер, при более тщательном анализе оказывается, что данное указание представляет собой самостоятельное охранительное предписание.

Вот пример. В нормативных положениях ст. 94 КоБиС РСФСР, регламентирующей порядок уплаты алиментов неисправными плательщиками, на первый взгляд имеются все

«три элемента», причем последняя фраза текста ст. 94 начинается со слов «в случае невыполнения этой обязанности...». Санкция? Да, санкция. Но все дело в том, что и здесь она образует самостоятельное охранительное предписание. В статье говорится: «В случае невыполнения этой обязанности на виновных должностных лиц может быть наложен штраф в порядке и размере, установленных статьей 394 Гражданского процессуального кодекса РСФСР». Иными словами, и в данном случае для обеспечения регулятивной семейно-правовой нормы используется особое охранительное предписание, содержащееся в ГПК РСФСР; в цитированном тексте прямо указывается на смысл его обособления (в норме ст. 394 ГПК регламентированы «порядок и размер» наложения штрафа).

Глава третья. Нормативное правовое предписание

Отдельные специализированные предписания, которые, казалось бы, можно рассматривать лишь в виде «части нормы», на самом деле представляют собой самостоятельные нормативные обобщения. Законодатель не может просто «разорвать» единое нормативное предписание, разбить его по разным подразделениям текста акта. Если из содержания нормативного положения выводится какой-либо момент, то он непременно возводится в самостоятельное нормативное веление.

В КЗоБСО РСФСР 1926 г. основания и порядок расторжения брака регламентировались одним нормативным положением: «Брак прекращается смертью одного из супругов, а равно признанием его умершим в нотариальном или судебном порядке» (ст. 17). В новом Кодексе порядок расторжения брака выделен законодателем в отдельную статью (ст. 32). Это не часть единой нормы, а новое, особое, самостоятельное предписание, которое в качестве общего принципа устанавливает судебный порядок и, в виде исключения, иной порядок: «Расторжение брака производится в судебном порядке, а в случаях, предусмотренных статьями 38 и 39 настоящего Кодекса, – в органах записи актов гражданского состояния»1.

6. Для нормы-предписания характерна типическая структура, вы-

ражающая жесткий закон организации ее содержания.

В норме-предписании следует различать два элемента:

а) гипотезу – часть нормы, указывающую на условия (фактические обстоятельства), при наступлении или ненаступлении которых норма вступает в действие. В регулятивных предписаниях к числу ус-

К тому же приведенное выше нормативное положение не только отсылает к охранительной норме ГПК, но и регламентирует существенные условия применения ответственности (она возлагается на виновных должностных лиц, она лишь может быть возложена по решению компетентного органа и др.).

1 Концепция, сводящая структуру норм только к трехчленной схеме, помимо прочего, обедняет наши представления о праве. Если попытаться разложить все содержание права по нормам с «тремя элементами», то это приведет не только к исчезновению многих важных моментов в содержании регулирования, но и к устранению из права всех законодательных обобщений, выражающих достижения правовой культуры. Право окажется состоящим из описательных, повторяющихся формул, лишенных того влияния науки и результатов объективного процесса специализации, которые ему свойственны в настоящее время. Прав А.Ф. Черданцев, заметивший, что «созданная a priori трехчленная структура правовой нормы не выдержала натиска «живых» норм права» (Черданцев А.Ф. Специализация и структура норм права // Правоведение. 1970. № 1. С. 43). Впрочем, к такому результату указанную теорию привело стремление абсолютизировать трехчленную схему. Верная для характеристики логических норм, т.е. первичных связей в идеальной структуре права, выражающей его государственно-властные свойства, эта схема непригодна для анализа реальных частиц правовой системы, отличающейся высоким уровнем специализации.

Структура советского права

ловий относятся в большинстве случаев такие юридические факты, как правомерные действия субъектов, юридические события. В охранительных предписаниях условием является то или иное нарушение правовых обязанностей – правонарушение;

б) диспозицию (санкцию) – часть нормы, указывающую на юридиче-

ские последствия, которые наступают при наличии предусмотренных нормами условий. В регулятивных предписаниях эта часть нормы называется диспозицией; она образует содержание самого правила поведения, указывает на права и обязанности, которыми наделяются участники регулируемого отношения. В охранительных предписаниях рассматриваемая часть носит название санкции; она указывает на государственно-принудительные меры, применяемые к правонарушителю.

Эти две части нормы-предписания являются ее обязательными элемен-

тами. Их единство выражает тот закон связи, который присущ внутренней организации юридической нормы, придает ей качество цельного первичного звена правовой системы: предписать, не указывая на содержание предписываемого веления и на условия его действия, невозможно1.

Положению о двучленной структуре нормативного предписания принадлежит существенное теоретическое и практическое значение. Это положение учитывает действительный уровень развития нашего права, свойственную ему специализацию содержания, различие функций, выполняемых его подразделениями. «Теория строения правовых норм, принимающая во внимание их функции, специализацию и дифференциацию, наиболее адекватно отражает структуру реально существующих норм права»2. Указанное положение «работает» как раз применительно к первичному звену советской правовой системы: не превращая предписание в бесструктурное образование, оно сводит число элементов к минимуму (только два!) и тем самым подчеркивает конечность, своего рода физическую неделимость этого исходного подразделения структуры.

1 А.Ф. Апт и А.А. Кененов утверждают, что мысль о двучленной структуре реальных норм права якобы «ведет к тому, что в правовую материю оказывается включенным многое из того, что в законодательстве содержится, но правом не является, – призывы, пожелания, советы, обращения и т.п. При этом значение правовой нормы может быть придано и ненормативным предписаниям» (Вестник МГУ. Сер. «Право». 1973.

№ 3. С. 53). Но почему «ведет», может быть, «придано»? Авторы не приводят аргументов в пользу этого соображения. Да они вряд ли могут быть приведены, если учесть особенности и структурные черты нормативных предписаний, о которых правильно пишут сами авторы (см. там же).

2 Черданцев А.Ф. Специализация и структура норм права // Правоведение. 1970.

Глава третья. Нормативное правовое предписание

Вывод о двучленной структуре норм-предписаний правильно ориентирует законодателя, нацеливает его на то, чтобы четко формулировать в каждой норме-предписании два обязательных элемента – условие (гипотезу) и правовое последствие (диспозицию, санкцию). А это позволяет с предельной полнотой и ясностью регламентировать все стороны, все нюансы прав и обязанностей, правовых последствий, фактов, с которыми они связаны, и т.д.

Вывод о двучленной структуре норм-предписаний правильно ориентирует и практических работников. Этот вывод требует, чтобы они при анализе правовых предписаний, не упуская из поля зрения взаимной связи предписаний (логической нормы), находили в каждом из них как условия, так и правовые последствия и, следовательно, с наибольшей полнотой и определенностью выявляли их содержание.

Весьма симптоматично, что если попытаться свести структуру первичного звена правовой системы только к трехчленной схеме (логическим нормам), то это приведет к выпадению из сферы анализа существенных моментов данного содержания. Так, ряд предписаний, закрепленных в ст. 107 ГК РСФСР, которая посвящена прекращению права личной собственности на жилые дома (сверх одного), по своему главному содержанию вписывается в трехчленную схему и потому может быть изложен по формуле: «если… то… а в противном случае». Такую логическую операцию можно и нужно сделать для раскрытия государственно-властной природы указанных предписаний. Но при этом предписания предельно упрощаются, их содержание утрачивает множество существенных моментов, в том числе: а) последствия, предусматриваемые приведенной статьей, наступают и в случае, если жилые дома окажутся в собственности супруга лица и его несовершеннолетних детей, б) дома должны поступить в собственность «по основаниям, допускаемым законом», в) собственник вправе оставить у себя любой из домов по своему выбору, г) годичный срок для добровольного отчуждения исчисляется со дня возникновения права собственности на второй дом, д) вырученные от продажи суммы после возмещения расходов, связанных с принудительной продажей, передаются бывшему собственнику, и др.

Рассмотрение же содержания ст. 107 ГК РСФСР в соответствии с реальной структурой нормативных предписаний (т.е. при разграничении каждого из них только на два элемента) дает возможность выявить и проанализировать все стороны и оттенки соответствующего государственно-правового установления, в частности, и выраженный в этих предписаниях общий запрет, и регулятивные обязывающие

Структура советского права

нормы, и регулятивные управомочивающие нормы, и охранительные предписания – все детали и тонкости, которые имеют первостепенное значение на практике при решении юридических дел. Двучленная структура ярко выражена в содержании большинства разновидностей нормативных велений. Нередко она находит и адекватное словесно-грамматическое изложение непосредственно в тексте нормативного акта1.

Вместе с тем углубление специализации советского права приводит к известной трансформации двучленной структуры нормативных предписаний. Здесь можно отметить два характерных явления, органически взаимосвязанных.

В о п е р в ы х, отдельные дробные нормативные предписания становятся настолько специализированными, что по своему строению, казалось бы, теряют черты двухэлементной структуры. Таковы, в частности, нормы-дефиниции, закрепляющие определения понятий, нормы-принципы, например: «обвиняемый имеет право на защиту» (ст. 19 УПК РСФСР), «земля в СССР состоит в исключительной собственности государства и предоставляется только в пользование» (ст. 3 Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик). В виде внешне бесструктурных предписаний формулируются запреты, общие права и обязанности граждан СССР.

В о в т о р ы х, по мере углубления специализации гипотезы нередко как бы выводятся из содержания определенной группы предписаний и формулируются в виде отдельных норм2. Таковы, в частности, предписания, определяющие правовое положение тех или иных субъектов. Когда, например, в ст. 24 КоБиС РСФСР говорится, что «правила настоящей статьи применяются в равной мере к супругам – членам единоличного крестьянского двора», то здесь, в сущности, регламен-

1 Интересный анализ структуры юридической нормы с точки зрения современной, деонтической логики проделал А.А. Эйсман. На обширном фактическом материале автор убедительно обосновал вывод, в соответствии с которым нормативное предложение состоит только из двух частей: гипотезы и диспозиции. «Нормативное предложение представляет сложное предложение, состоящее из двух логически неоднородных частей. Только вторая его часть является собственно «побуждением» (Эйсман А.А. Вопросы структуры и языка уголовно-процессуального закона // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 15. М.: Юрид. лит., 1972. С. 74).

2 Это обстоятельство правильно подмечено в литературе: «Во многих случаях, когда группа статей устанавливает однородные по своему характеру правовые нормы, общая гипотеза излагается в одной статье, представляющей собой самостоятельную норму, а в других статьях излагаются различного рода предписания, которые должны осуществляться при наличии условий, заключенных в изложенной статье» (Общая теория советского права. С. 199).

Глава третья. Нормативное правовое предписание

тируется субъектный состав данных правоотношений. В гражданском законодательстве самостоятельную нормативную регламентацию получает заключение договоров (см., в частности, ст. 153–158 ГК УССР) – важнейшее обстоятельство, с которым закон связывает возникновение гражданских правоотношений.

Не означает ли все это, что специализация права приводит к появлению бесструктурных нормативных предписаний? К такому мнению и склонились отдельные авторы1. Однако вряд ли оно справедливо.

Нет ни одного нормативного правового предписания, из содержания

которого не следовала бы воля законодателя об условиях действия данного предписания. Эти условия могут быть всеобщими либо могут сводиться к указанию на субъектный состав (граждане СССР, суд и т.д.), но они непременно существуют, что так или иначе отражается в содержании юридической нормы2. Даже в случаях, когда, казалось бы, гипотезы «выводятся» из содержания определенной группы норм и образуют самостоятельные предписания, на самом деле они не полностью покидают данную группу норм, продолжают «присутствовать» в ней (например, указывается на вид субъектов, на то, что в данном случае речь идет о договоре, и т.д.).

Положение об универсальности двучленной структуры права имеет не только теоретическое значение (типичность структуры предписаний – показатель того, что все они качественно однородные, исходные, внутренне организованные звенья правовой системы), но и су-

1 Например, А.С. Пиголкии пишет: «Гипотеза – возможный, но вовсе не необходимый элемент норм положительного регулирования. Могут быть и такие нормы, осуществление которых не связано с конкретными обстоятельствами, практически возможно при любых условиях» (Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. С. 24).

2 А.А. Эйсман проанализировал с позиций деонтической логики структуру ряда нормативных предписаний, внешне лишенных признаков двучленной структуры, в том числе структуру нормативных дефиниций. Так, рассматривая логическую природу определения доказательства (ст. 69 УПК РСФСР), он пишет: «Неопределенность, конфликтная ситуация, столкновение интересов могут быть обусловлены прежде всего разным истолкованием самого понятия доказательства. И поэтому нормативное предложение должно нести информацию, способную устранить неопределенность именно в самом определении доказательства. Упоминание субъектов и адресатов здесь излишне, так как это определение для всех совершенно одинаково, не зависит от их положения и места в процессе» (Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 15. С. 86). Знаменателен заключительный вывод, к которому пришел автор: «Создается впечатление, что деонтическая (нормативная) логика в ее нынешнем состоянии недостаточно универсальна. Ее аппарат в основном приспособлен для анализа двухместных отношений («обязан» – «вправе»). Между тем для интерпретации нормативных определений, полномочий и других правовых явлений такой подход, возможно, обедняет правовой язык» (С. 99).

Структура советского права

щественное значение для практики применения юридических норм. В каждом случае применения специализированного предписания необходимо четко представлять те условия, при наличии которых оно действует. Если, например, данное предписание распространяется на всех граждан СССР, то это тоже важное условие действия нормы, выраженное в ее гипотезе: субъектами являются только граждане СССР, причем все граждане СССР, и т.д.

Нужно прежде всего отметить существование таких норм, которые выражают целый ряд соединенных при их формулировании условий действия и моментов, характеризующих их содержание. Так, в ст. 76 КоБиС РСФСР в одном предписании регламентируются не только размер алиментов, взыскиваемых на нетрудоспособных совершеннолетних детей, но и принцип взыскания, и его порядок, и периодичность взыскания. В ней говорится: «Размер алиментов, взыскиваемых с родителей на нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи, определяется судом, исходя из материального и семейного положения родителей и нуждающихся в помощи детей, в твердой денежной сумме, выплачиваемой помесячно».

Гипотезы, диспозиции и санкции норм могут быть не только простыми, но и сложными, альтернативными. В одном и том же нормативном предписании может содержаться указание на несколько в совокупности или альтернативно действующих условий либо правовых последствий (см., например, ст. 17 и 18 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, ст. 30 КоБиС РСФСР и т.д.). В частности, при поставке недоброкачественной продукции поставщик обязан возвратить полученные суммы, уплатить штрафные санкции, возместить убытки и принять обратно бракованную продукцию.

Сложными по своему содержанию являются диспозитивные нормы. В них органически сочетаются два самостоятельных предписания: одно – предоставляющее сторонам возможность самим установить условия своего поведения, другое – на тот случай, если стороны не урегулировали данный вопрос.

Существование такого рода многогранных, сложных, альтернативных, соединенных элементов нормативного предписания достойно серьезного внимания во многих отношениях. Оно отражает наличие

Глава третья. Нормативное правовое предписание

в содержании нормативных постановлений действующего права таких предпосылок, которые при дальнейшем углублении специализации права могут привести (и в ряде случаев действительно приводят) к формированию новых, обособленных нормативных предписаний. Нетрудно, например, представить возможность дифференциации содержания нормы ст. 76 КоБиС на ряд самостоятельных нормативных положений. Интересно, что в Кодексе торгового мореплавания Союза ССР возможность сторон самостоятельно устанавливать условия своего поведения обособлена в отдельные нормы, т.е. в порядке нормативного обобщения выделено одно из двух «связанных» предписаний диспозитивных норм. В ряде глав Кодекса имеется норма: «Правила, содержащиеся в данной главе, применяются в тех случаях, когда соглашением сторон не установлено иное» (например, ст. 168, 179, 188, 195 и др.).

Но не это главное, что хотелось бы отметить по рассматриваемому вопросу. Существование указанных выше гипотез, диспозиций, санкций выражает в ряде случаев интеграцию нормативного материала. Нередко законодатель и не стремится дифференцировать нормативные положения, а, напротив, ставит задачу в какой-то мере объединить совпадающие предписания, интегрировать их. Запомним это обстоятельство. Отсюда тянется ниточка к обобщающим структурам, в частности ассоциациям юридических норм.

3. Норма права и нормативное предписание. Виды нормативных предписаний

Знание нормы права как единого целого в совокупности составляющих его элементов (гипотезы, диспозиции и санкции) является необходимым условием реализации нормы права в конкретных правоотношениях. Однако весьма редко встречаются случаи, когда норма права в тексте нормативно-правового акта излагается полностью, со всеми ее элементами в одной статье, пункте или абзаце. Гораздо чаще наблюдаются ситуации, когда элементы нормы права находятся в разных структурных частях нормативного акта, а то и вовсе в разных нормативно-правовых актах. Например, право собственности регулируется гражданским законодательством, а наиболее действенные санкции за нарушение права собственности содержатся в уголовном законодательстве.

Наблюдается явное несоответствие между структурным строением нормы права и способами ее изложения в нормативно-правовых актах. Объективной основой такого несоответствия выступает различие между способами организации элементов нормы права и способами закрепления нормативных велений, предписаний в тексте нормативно-правового акта.

Положение о том, что каждая норма права имеет гипотезу, вовсе не означает, что каждая отдельно взятая норма непременно имеет собственную, индивидуальную гипотезу. В тексте закона нередко закрепляются условия, с которыми связывается действие не одной, а нескольких норм права. Равным образом и санкции, закрепленные в одной статье, пункте нормативного акта, чаще всего охраняют от нарушения достаточно разветвленную совокупность норм права. Подобный способ изложения структурных частей норм права объясняется стремлением правотворческого органа изложить содержание нормативно-правового акта максимально компактно, ясно, последовательно, а также избежать излишних, неоправданных повторов и длиннот, стилистически сложных и громоздких фраз.

В связи с несоответствием структуры нормы права и способов закрепления ее компонентов в тексте нормативно-правовых актов элементарной частицей нормативно-правовых актов выступает не норма права или ее отдельный элемент, а нормативно-правовое предписание.

Под нормативно-правовым предписанием понимается цельное, логически завершенное и формально закрепленное в тексте нормативно-правового акта властное веление правотворческого органа. По своему словесно-логическому построению нормативное предписание представляет собой отдельное предложение или даже отдельную фразу. При этом необязательно, чтобы оно было оформлено в виде отдельной статьи, пункта или иной структурной единицы нормативно-правового акта. Вполне возможны ситуации, когда отдельные части или абзацы могут содержать несколько нормативных предписаний.

Так, ч. 1 ст. 341 ГК РФ предусматривает, что право залога возникает с момента заключения договора о залоге, а в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, с момента передачи этого имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге. В этой части содержится три нормативных предписания:

1) право залога возникает с момента заключения договора о залоге;

2) в отношении залога имущества, которое надлежит передаче залогодержателю, право залога возникает с момента передачи этого имущества; 3) последнее правило действует постольку, поскольку иное не предусмотрено договором о залоге.

В числе основных нормативных предписаний можно выделить следующие: 1) предписания-принципы, 2) предписания-дефиниции,

3) предписания-гипотезы, 4) предписания-диспозиции, 5) предписания-санкции, 6) оперативные предписания, 7) отсылочные предписания, 8) бланкетные предписания, 9) диспозитивные предписания, 10) императивные предписания.

Предписания-принципы закрепляют исходные, руководящие положения общего характера. Предписания такого рода выносят как бы за скобки положения, относящиеся ко всем или большинству институтов или норм отрасли права или права в целом. Поэтому предписания-принципы надлежит непременно учитывать при определении логической структуры и содержания конкретной нормы. Предписания-принципы изложены в Конституции РФ, общих частях кодексов и некоторых других актах. Примером предписания-принципа могут служить положения ст. 2 Конституции РФ о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Предписания-дефиниции содержат определения правовых, политических и иных понятий. Такие определения имеют общеобязательное значение и должны непременно учитываться при толковании соответствующих терминов и понятий. К дефинитивным предписаниям можно отнести положение ст. 1 Конституции РФ, согласно которому Российская Федерация признается демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления.

В настоящее время значительная часть федеральных законов имеет специальные статьи, содержащие определения базовых, основополагающих для соответствующей сферы терминов и понятий.

Предписания – гипотезы, диспозиции, санкции содержат соответственно положения об условиях действия нормы права, правах и обязанностях, предоставляемых участникам конкретных правоотношений, меры принуждения, которые могут быть применены к нарушителям нормы права.

Оперативные предписания устанавливают способы и дату вступления нормативного акта в силу или же содержат предписания о внесении изменений, дополнений в ранее принятые нормативно-правовые акты либо о признании актов полностью или частично утратившими силу. Такие предписания содержатся в ст. 23 Федерального закона «О введении в действие Кодекса РФ об административных правонарушениях», принятого Государственной Думой 20 декабря 2001 г.

Отсылочные предписания не содержат непосредственно властных велений, как следует поступать участникам конкретных отношений. Они лишь отсылают к другой части нормативного акта, другому нормативному акту, содержащему такие предписания, либо содержат указание на то, что соответствующие решения содержатся в действующем законодательстве, иных нормативно-правовых актах. Например, отсылочное предписание содержится в ч. 2 ст. 420 ГК РФ, где говорится о том, что к договорам применяются правила о двух-и многосторонних сделках, предусмотренные главой 9 настоящего Кодекса.

Бланкетные предписания устанавливают ответственность за нарушение каких-либо правил. Однако сами эти правила содержатся в специальных нормативно-правовых актах. При этом правила могут меняться, дополняться, тогда как установленная за их нарушение ответственность может оставаться неизменной. Примером бланкетного предписания может служить ст. 269 УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ремонте магистральных трубопроводов.

Диспозитивные предписания разрешают участникам конкретных правоотношений самостоятельно устанавливать свои права и обязанности в конкретных отношениях, порядок и условия их реализации. Однако, если участники правоотношения не оговорили какой-либо вопрос в договоре, соглашении, то этот вопрос решается в соответствии с действующим законодательством. Диспозитивные предписания обязательно содержат формулировки типа «при отсутствии иного соглашения», «если иное не установлено в договоре».

Императивные предписания представляют собой категорические веления, которые подлежат неукоснительному исполнению и не могут подменяться соглашением участников правоотношений. Примером императивного предписания может служить положение ГК РФ о том, что не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Ибо это положение ни при каких условиях не может отменяться соглашением сторон.

Нормативные предписания в своей совокупности представляют все виды положений, требований, которые могут быть соотнесены с гипотезой, диспозицией и санкцией той или иной правовой нормы. Выявление и формулирование содержания правовой нормы является одной из профессиональных задач специалиста в сфере правоведения, которая требует от него особых навыков и умений.

Вопросы для самопроверки к главе 7

Какие признаки характеризуют норму права как регулятор общественных отношений?

Из каких элементов состоит норма права?

Какими признаками норма права отличается от нормативного правового предписания

Какие виды нормативных предписаний Вы знаете?

Глава 8 Правосознание и правовая культура

1. Понятие и формы правового сознания

Человек обладает способностью изучать, познавать окружающий его мир. В отличие от предметов и явлений материального мира, результаты познания являются их мыслительной копией, своеобразным отражением, лишенным веса, длины, цвета и других материальных свойств. Знания существуют в особых, присущих им формах: ощущениях, представлениях, понятиях, категориях, закономерностях и теориях.

Ощущения представляют собой результаты отражения органами чувств (обонянием, осязанием, слухом и зрением) отдельных свойств предметов и явлений. Мы говорим: «Вода мокрая, вода бесцветная, вода прозрачная».

Из совокупности ощущений в сознании складывается представление о предмете. Представление – это обобщенный чувственно-наглядный образ предметов и явлений. Так, воду мы представляем себе как прозрачную жидкость, не имеющую цвета, и отличаем ее от других жидкостей.

Понятия и категории отражают наиболее важные свойства, признаки предметов и явлений, которые можно выявить в процессе научного, теоретического познания. В частности, на этом уровне понятие «вода» понимается как жидкость, молекулы которой состоят из водорода и кислорода. Закономерности отражают глубинную и необходимую связь между предметами и явлениями. Примером может служить закон физики, согласно которому на всякое тело, погруженное в воду или иную жидкость, действует выталкивающая сила, направленная вверх и равная весу вытесненной им жидкости.

Понятия, категории и закономерности в своей совокупности образуют научную теорию как систему теоретических знаний об исследуемом предмете, явлении. Именно в этом качестве выступает и теория права как наука о наиболее общих закономерностях, свойствах и признаках права.

Человек не только познает мир, но и преобразует его. Современное цивилизованное общество характеризуется развитой промышленной индустрией, производящей разного рода станки, машины, оборудование, автоматы, делающие жизнь человека удобной и комфортной. Человек вывел новые сорта растений, новые породы животных, его руками построены современные города, создан скоростной транспорт и другие блага цивилизации. Однако все произведенные руками человека блага прежде, чем воплотиться в металле, дереве, бетоне, существуют в его сознании и порождаются сознанием.

Сообразно наличным знаниям человек определяет свое отношение к окружающему его миру, дает ему определенную оценку. Что-то он оценивает положительно, к другим явлениям относится нейтрально, а третьим он дает негативную, отрицательную оценку. И то, что человека не устраивает полностью или частично, он пытается изменить, усовершенствовать, улучшить. Поиск путей в этом направлении также осуществляется при помощи сознания. Человек конструирует машину, совершенствует действующие технологические процессы, разрабатывает методы управления современным обществом, предлагает проекты новых законов и иных нормативно-правовых актов.

Таким образом, сознание представляет собой форму отражения (познания) человеком окружающего его мира, а также его отношения к этому миру в форме разного рода оценок и предложений по усовершенствованию, изменению конкретных социальных и природных явлений, процессов, созданию новых материальных или духовных благ.

Правовое сознание является частью, видом сознания и в полной мере обладает всеми его свойствами. Правосознание – это прежде всего знание. Оно отражает такие социальные явления, как право, все его многообразные связи и соотношения с другими социальными явлениями, в том числе: 1) законодательство и содержащиеся в нем нормы права; 2) юридическую практику, т. е. деятельность компетентных органов государства по подготовке и принятию нормативно-правовых актов, деятельность государственных органов, граждан и иных лиц по реализации норм права в конкретных правоотношениях, деятельность государства и общества по борьбе с правонарушениями; 3) сведения об истории становления и развития права как социального явления, его этапах, пройденных в процессе развития.

Помимо знаний в правосознание входят оценки, которые дают граждане, их объединения, иные лица действующему праву и практике его реализации в конкретных отношениях. Каждый человек в процессе своей жизнедеятельности вступает в те или иные конкретные правоотношения и неизбежно сталкивается с правовыми нормами.

Нормы, которые защищают и охраняют интересы индивидуума, способствуют их удовлетворению, как правило, получают положительную оценку К определенной части действующих норм, содержащих пробелы, противоречия или ущемляющих конституционные права и свободы человека, граждане относятся негативно, критикуют их и вносят предложения об усовершенствовании, изменении таких норм.

Конечно, оценки, даваемые на уровне обыденного сознания действующему праву, носят субъективный, личностный характер и не всегда бывают справедливыми. Специалисты-юристы, обладающие системными знаниями закономерностей действия и развития права, способов реализации норм права в конкретных отношениях, дают более точные и объективные оценки действующему праву. В процессе своей практической или научной деятельности юристы постоянно оценивают способности действующего права выступать регулятором общественных отношений, обеспечивать прогрессивное развитие общества, охранять права и свободы граждан. Применяют и некоторые другие критерии. В отличие от основной массы граждан специалисты-юристы не только дают негативную оценку несовершенным нормам, но и выявляют причины, в силу которых те или иные нормы действуют недостаточно эффективно, не реализуются в конкретных отношениях.

С учетом негативных оценок действующего права, практики его реализации в конкретных отношениях отдельные граждане, общественные объединения и политические партии, а также государственные органы, должностные лица, юридические научные учреждения и ученые-юристы готовят предложения о новых, по их мнению, более совершенных правовых нормах. Эти предложения частично публикуются средствами массовой информации, а определенная часть таких предложений направляется непосредственно в компетентные правотворческие органы.

Наиболее кардинальные предложения по совершенствованию действующего законодательства предлагаются партиями и общественными организациями, которые находятся в оппозиции к существующей государственной власти, не разделяют ее экономического, политического и социального курса. Так, основная задача действующего законодательства Российской Федерации сводится к возрождению в стране национальной буржуазии и реанимации буржуазных порядков. Против такого курса наиболее резко выступает коммунистическая партия, по-прежнему связывающая могущество и процветание России с прямо противоположным курсом – восстановлением социалистического строя и социалистических порядков.

Таким образом, правосознание представляет собой систему знаний об истории становления и развития права как социального явления, его современном состоянии, а также совокупность правовых оценок и конкретных предложений о путях, способах совершенствования, развития действующего права.

Правосознание существует в индивидуальной или общественной форме.

Индивидуальное правосознание – это совокупность правовых знаний, оценок, эмоций и чувств, присущих каждому отдельному человеку, отдельной личности. Индивидуальное правосознание всегда уникально и неповторимо. Вследствие разных познавательных способностей, психологических типов личности каждый человек по-своему воспринимает действующее право, оценивает его, испытывает желание действовать правомерно либо противоправно. Даже обучающиеся в одинаковых условиях студенты юридических вузов имеют различное правосознание. Одни студенты имеют глубокие знания, другие только хорошие, а третьи только посредственные. Одни студенты одобряют и поддерживают действующие в обществе правовые порядки, другие к ним относятся нейтрально, а третьи настроены к ним достаточно критично.

Индивидуальное правосознание проявляется при осуществлении гражданами юридически значимых действий, реализации прав и свобод, защите законных интересов, подготовке разного рода юридических документов. Это могут быть заявления, жалобы, ходатайства, коллективные обращения, объяснения и др. Особой формой проявления индивидуального сознания выступают произведения литературы и искусства. Авторы романов, повестей, пьес, сценариев на правовые темы передают личное отношение к действующим в обществе правовым порядкам, законам и с помощью художественных средств показывают насущные потребности общества в изменении, совершенствовании устаревших, отживших порядков. Хорошо иллюстрирует это положение, например, роман Л.H. Толстого «Воскресение», роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

Правосознание профессионалов-юристов реализуется в подготавливаемых ими правовых документах, разного рода проектах постановлений, приказов, решений, приговоров, определений и др. Для ученых-юристов основными формами реализации их индивидуального правосознания выступают монографии, брошюры, статьи, диссертационные работы, отчеты и др.

Общественное правовое сознание – это совокупность правовых представлений, принципов, понятий, теорий, эмоций, которые разделяются обществом в целом или его отдельными социальными слоями, классами.

В числе ведущих правовых представлений современного общества можно назвать такие принципы, как всемерная охрана и защита прав и свобод человека и гражданина, равноправие, гуманизм, свобода экономической, политической, литературной, научной и иной творческой деятельности, признание верховенства закона.

Правовое сознание отдельных социальных слоев в значительной степени зависит от степени их участия в общественном производстве материальных и духовных благ, способов получения и потребления этих благ. Правосознание рабовладельцев и рабов, феодалов и крестьян, капиталистов и рабочих как представителей классов, находящихся в антагонистических противоречиях, имело и имеет принципиальные отличия. Право, которое признается и одобряется эксплуататорами как справедливое, общеобязательное, подлежащее неукоснительному исполнению, негативно оценивается и критикуется эксплуатируемыми классами.

Общественное правовое сознание социальных слоев, классов в реальной жизни проявляется в таких формах, как обращения, декларации, программы, принимаемые общественными объединениями, политическими партиями, нормативно-правовые акты, принимаемые политически господствующим классом, научные и научно-популярные издания идеологов соответствующего социального слоя, класса, публикации в прессе и др.

2. Структура правосознания

Правосознание имеет сложную структуру и состоит из трех компонентов: правовой психологии, правовой науки и правовой идеологии. Названные компоненты, будучи различными по своему непосредственному содержанию, взаимно предполагают друг друга.

Правовая психология представляет собой совокупность правовых оценок, чувств, эмоций, воли, которые проявляются у отдельных граждан, социальных групп и общества в целом в процессе их предметно-практической деятельности по толкованию норм права и их реализации в конкретных правоотношениях. Для этого компонента правового сознания характерны два признака: 1) процесс отражения, познания права ограничивается усвоением (толкованием) норм права, знанием происходящих в стране и мире правовых событий и формированием на основе познанного психологических феноменов: оценок, чувств, эмоций, волевых актов; 2) познание осуществляется сугубо с практическими целями, для осуществления каких-либо юридически значимых действий, поступков.

Любой взрослый человек обладает той или иной совокупностью правовых знаний, которые он получает из собственного опыта, в процессе воспитания и образования, через средства массовой информации и иных источников. На основе этих знаний – не имеет значения, что они являются неполными и неточными, а то и вовсе неверными, – человек формирует собственное мнение о полезных и необходимых свойствах права и действующих нормах права. У человека складывается устойчивое мнение о том, какие свойства права обеспечивают удовлетворение материальных и духовных потребностей, свободу деятельности и надежно защищают от правонарушений.

Например, законопослушные граждане полагают, что действующее право должно быть справедливым, гуманным, должно обеспечивать охрану их законных интересов, защищать от произвола должностных лиц и государственных органов, не содержать суровых санкций за незначительные правонарушения. В результате у них создается некий идеал «хорошего», «справедливого» права или, иначе говоря, формируются ценностные ориентации в области права.

Граждане положительно оценивают принимаемые государством нормативно-правовые акты и меры по совершенствованию практики реализации норм права, если эти акты и меры соответствуют их ценностным ориентациям. И, наоборот, граждане дают негативные оценки нормативно-правовым актам и действиям государства, которые не соответствуют ценностным ориентациям граждан.

Как позитивные, так и негативные правовые оценки вызывают у граждан определенные эмоции, чувства. Под эмоциями в психологии понимают психические реакции человека на предметы внешнего мира и собственное поведение. Это могут быть радость, грусть, страх, восторг, досада, разочарование, смущение и др. Длительные или постоянные эмоции личности понимаются как чувства. К их числу относятся, например, чувства долга, дружбы, справедливости. Весь спектр эмоций и чувств человека проявляется в его отношениях и оценках к праву. Так, правовые эмоции и чувства могут выражаться в осознании необходимости исполнять юридические обязанности, в гуманном отношении к лицам, совершившим правонарушение, в раскаянии за содеянное, разочаровании вновь принятым актом и т. д.

Правовые оценки, эмоции, чувства оказывают существенное влияние на выбор человеком конкретного варианта поведения, т. е. на процесс формирования воли. В социальной психологии под волей понимается сознательное регулирование человеком своих действий и поступков, сознательное принятие решения действовать определенным образом.

В тех случаях, когда действующие нормы одобряются и поддерживаются гражданами, вызывают у них положительные эмоции и чувства, граждане, как правило, выбирают правомерный вариант поведения. Они удовлетворяют свои интересы и потребности в установленном законом и иными актами порядке, вступая в конкретные правоотношения. Граждане могут избирать правомерный вариант поведения и в случае негативного отношения к действующим нормам права, боясь быть привлеченными к уголовной, административной или иной ответственности.

В современном обществе не так уж редки случаи, когда граждане или иные лица решаются действовать противоправно, в обход закона, совершать правонарушения. Подобный вариант действий избирается как по мотивам несогласия с действующим правом, так и вследствие затруднений, которые субъект не может преодолеть, действуя только правомерно. Например, гражданин желает иметь в собственности автомобиль, но не имеет достаточных средств для его приобретения. В этих условиях он принимает решение достать деньги на покупку автомобиля незаконным путем, совершив ограбление магазина или банка.

Процесс формирования воли нередко представляет собой сложный акт, где решающее значение имеют мотивы и правовые установки. Мотивы – это побуждения, которыми человек оправдывает необходимость и целесообразность осуществления избранного им варианта поведения. Человек как бы самому себе объясняет, почему в этой ситуации он должен действовать так, а не иначе. В числе мотивов могут выступать самые различные обстоятельства: эмоции и чувства, нравственные требования, желание достичь поставленной цели, недостаточно активная или, наоборот, активная деятельность правоохранительных органов государства, гарантированность успеха в реализации принятого решения.

В сложных ситуациях, допускающих возможность многовариантного выбора варианта поведения, происходит борьба мотивов. Человек долго и тщательно продумывает оптимальный вариант своего поведения и соответствующим образом мотивирует его. Процесс формирования воли может быть значительно упрощен благодаря правовым установкам, побуждающим человека действовать определенным образом – правомерно или противоправно.

Большинство граждан имеют установки на правомерное поведение. В любой, самой благоприятной для правонарушения ситуации гражданин с такими установками неукоснительно соблюдает и исполняет действующие нормы права. Его ценностные ориентации в виде осознания необходимости уважать действующие в обществе законы, права и законные интересы других лиц, добросовестно относиться к своим обязанностям удерживают его от совершения правонарушений. В то же время у определенной части населения установки на правомерное поведение выражены недостаточно четко либо отсутствуют вовсе, но обнаруживается склонность к совершению противоправных деяний, особенно если для этого созданы благоприятные условия.

Ценностные ориентации, чувства, эмоции, воля, мотивы, правовые установки и другие компоненты правовой психологии в полной мере присущи и лицам, обладающим профессиональными юридическими знаниями, осуществляющим юридическую деятельность в суде, прокуратуре, иных государственных органах, адвокатуре и иных общественных объединениях. В процессе практической деятельности юристы-профессионалы, руководствуясь собственным правосознанием и имеющимися ценностными ориентациями, определяют свое отношение к действующим нормам права, выражают правовые чувства, формируют свою волю и мотивируют ее. Все правовые решения юристов-профессионалов носят более компетентный, осознанный и мотивированный характер, нежели у граждан, не имеющих системных юридических знаний.

Таким образом, правовая психология отражает право, иные правовые явления на уровне того, что реально существует, а творческие познавательные акты ограничиваются формированием воли и принятием юридически значимых решений с целью возникновения, изменения или прекращения конкретных правоотношений. Однако для развития, совершенствования действующих норм права таких знаний и действий оказывается явно недостаточно.

Правовое регулирование, как и любая сложная социальная проблема, требует научного подхода и знания закономерностей, по которым функционирует и развивается право. Знания такого рода составляют содержание правовой науки – правоведения. В настоящее время правоведение представляет собой достаточно развитую систему, состоящую из общей теории права и государства, истории государства и права, науки государственного (конституционного) права, науки гражданского права и других юридических наук. Как относительно самостоятельный компонент правового сознания правовая наука отличается от правовой психологии прежде всего глубиной познания права и практики его реализации в конкретных правоотношениях.

Научное познание права начинается с изучения действующих норм и практики их реализации в конкретных отношениях. Однако ученые – юристы не довольствуются этими знаниями и конечную цель своих исследований видят в выявлении закономерностей, которые лежат в основе права и определяют его развитие. Словом, правоведение призвано отвечать не только на вопрос о том, каково существующее право, но и, главным образом, на вопрос о том, каким должно быть совершенное, эффективно действующее в обществе право, каковы его внутренние глубинные свойства, признаки, закономерности.

Правовая наука отличается от правовой психологии и особыми методами познания. Сложный процесс выявления закономерностей права требует применения специальных и весьма сложных приемов, способов научного познания. Так, эмпирическое познание права и практики его действия осуществляется с помощью конкретно-социологических методов, методов толкования права, разного рода статистических приемов. Теоретические знания о праве получаются с помощью методов абстрагирования, системного анализа, моделирования и др.

Правовая наука предъявляет весьма строгие требования и к познающему субъекту специалисту, осуществляющему научные исследования. Если на уровне правовой психологии познавательные акты осуществляет любой здравомыслящий человек, то способностью генерировать новые научные знания обладает далеко не всякий специалист, имеющий высшее юридическое образование. Для занятия наукой требуются углубленные теоретические знания в соответствующей области правоведения, умение творчески применять научные методы познания, способность к абстрактному мышлению и умению открывать новые, ранее не известные знания о праве, его закономерностях. Процесс подготовки ученого-юриста занимает достаточно длительный период, требует длительных и системных занятий, большой эрудиции. Поэтому круг лиц, занимающихся научной деятельностью в области правоведения, не очень велик.

Третьим компонентом правового сознания выступает профессиональное сознание юристов. Его содержание составляют научные знания, которые профессионалы-юристы получили в процессе обучения в юридических вузах или на юридических факультетах университетов. Однако в отличие от ученых-юристов, юристы-профессионалы используют научные знания для решения проблем, которые возникают в ходе их правотворческой, правоприменительной либо правоохранительной деятельности. Поэтому результатом применения профессионального сознания выступают не новые научные знания, а документы, правоприменительные, нормативно-правовые и иные акты, принимаемые в ходе практической юридической деятельности.

Четвертый компонент правового сознания составляет правовая идеология. Ее содержание составляют идеи, взгляды, предложения о путях совершенствования действующего права в целях придания ему наибольшей адекватности социальным и иным условиям того общества, в котором это право действует. Правовую идеологию разрабатывают прежде всего политические партии с учетом интересов, чаяний социального слоя, класса, представляемого соответствующей партией.

Прежде чем приступить непосредственно к изучению приёмов и способов составления текста актов законодательства, необходимо изучить объект деятельности законодателей - нормативные правовые предписания, представляющие собой форму законодательного выражения и закрепления норм права.

Нормативные правовые предписания представляют собой выражение норм права в виде указаний к поведению конкретных субъектов правоотношений в конкретной ситуации . Это текстуальное выражение норм права, их логических элементов.

Нормативные правовые предписания выступают как директивы для определения действий (бездействий) лиц в предусмотренных гипотезой нормы права условиях, они представляют собой предписываемую правом идеальную модель поведения для определенного участника регулируемых законом общественных отношений. Предписание такой модели поведения, обязательность которой обеспечивается возможностью применения принуждения, является основной формой правового регулирования, придания как поведению отдельных членов общества, так и общественным отношениям правового характера, обеспечение социальным процессам, жизни и развитию общества упорядоченности, позитивности с точки зрения основополагающих социальных интересов и ценностей.

Этот директивный характер, регулятивные цели являются главным отличительным признаком нормативных правовых актов. В связи с этим, нормативные правовые предписания следует отличать от упоминавшихся выше декларативных положений, которые выражают только общие пожелания законодателей (или иных субъектов) и не могут выступать как готовое указание, определяющее поведение участников правоотношений. Декларативные положения могут выступать как указания общего направления правового регулирования, как факторы, определяющие только общий смысл, общие цели и приоритеты правового регулирования, для которого используются нормативные правовые акты. Они не предназначены для воздействия на сознание людей с целью определить конкретные акты их поведения. Поэтому, помещение декларативных положений в тексте законодательства крайне нежелательно и возможно только в исключительных случаях (при этом используется специальная методика, цель которых - отделить эти декларативные положения от нормативных предписаний).

Для более полного изучения нормативных предписаний и исследования методики их формулирования и закрепления в действующем законодательстве необходимо их классифицировать, разбить на группы, используя для этого критерий, определяющий их сущность. Таким критерием может выступить функциональное назначение нормативных правовых предписаний, роль и задачи в работе аппарата правового регулирования. Функциональное назначение определяет форму восприятия нормативного правового предписания его адресатом и использования для определения актов правозначимого поведения. Оно зависит от того, на какую составляющую сознания этого субъекта правоотношений она может воздействовать. Эта характеристика неразрывно связана с направлением и целями законодательного воздействия. В связи с этим, именно эта классификация, обычно, и используется исследователями при классификации нормативных правовых предписаний.

По этому критерию все нормативные правовые предписания, излагаемые в нормативных правовых актах, можно разделить на общие положения и конкретные предписания (имеющие целью непосредственное воздействие на поведение людей).

Общие положения имеют целью определение не отдельных правозначимых актов поведения субъектов правоотношений, а всего механизма правового регулирования, воздействующего на эти отношения. Действие этого вида нормативных правовых предписаний направлено на унификацию правового воздействия на жизнь и развитие общества, оно имеет целью приведение этого воздействия в соответствие с едиными началами, определяющими содержание конкретных предписаний. Будучи продуктом опыта, общие положения играют важную регулятивно-организующую роль в сфере правотворчества, правоприменения, судебной, прокурорской и следственной деятельности, оказывают влияние на становление и развитие правосознания, упрочение законности.

Общие положения служат для выражения в той или иной форме целей и основных направлений правового регулирования. Поэтому этот вид предписаний носит комплексный характер. Причём, система общих положений не является универсальной. Каждая группа юридических норм имеет собственный комплекс общих положений, в которых выражается специфика целей правовой регламентации определённых сторон общественной жизни и, соответственно, особенности методологии их правового регулирования. Особую систему общих положений имеет каждая отрасль права, в них выражаются особенности отраслевого метода регулирования. Кроме того, некоторые отдельные институты права, отличающиеся значительной спецификой предмета и, следовательно, метода правового регулирования, так же иметь особые, только им присущие общие положения (хотя, конечно, в составе институтов права таких предписаний гораздо меньше, чем у отраслей). Однако существуют и общие положения, выражающие общеправовые, носящие наиболее глобальный и фундаментальный характер цели правового регулирования.

Таким образом, можно сделать вывод, что общие положения могут быть общеправовыми (определяющими правовое воздействие на весь комплекс общественных отношений), отраслевыми (действующими только в рамках определённой отрасли права) и, даже, внутреотраслевыми (существующими в рамках подотрасли, института или подинститута права). Первая группа общих положений, как правило, получает выражение и формальное закрепление в Конституции, остальные - в законах (причём, наиболее для этого подходит такая их форма, как кодексы). Выражение общих положений в подзаконных актов нежелательно.

Следует отметить, что общие положения выступают как средство обеспечения научного характера законодательства. Общие положения предоставляют возможность в концентрированной форме выразить доктринальные тезисы, лежащие в основе правового регулирования определенной сферы общественных отношений. Научность законотворчества является дополнительной гарантией его правового характера, независимости от субъективных факторов, соответствия социальным потребностям и функциональному назначению правового регулирования. Таким образом, общие положения законодательства выступает как обеспечение соответствия законодательства истинному смыслу норм права.

И, что, пожалуй, является самым важным, общие положения выступают как средства обеспечения системности законодательства - как уже существующего и действующего, так и того, которое ещё только предстоит создать. Общие положения выступают как унифицирующие начала, обеспечивающие единство как формулирования конкретных нормативных правовых предписаний, так и их толкования. Представляется, что именно это и является главным назначением общих положений.

Рассмотрим виды общих положений, которые отличаются друг от друга своей формой.

I. Принципы правового регулирования .

Этот вид предписаний представляет собой общие начала правового регулирования, наиболее общие, отвлеченно выраженные правила поведения, которые подлежат конкретизации остальными положениями закона и иных нормативных правовых актов, связанных с ним общностью предмета правового регулирования. В принципах правового регулирования отражаются основополагающие общественные интересы, определяющие правовое регулирование определенных групп общественных отношений. Этот вид предписаний представляет собой выраженные с максимальной абстрактностью веления, направленные на определение общего направления и характера участников правоотношений. Принципы правового регулирования - это самые общие из всех предписаний, они, фактически, в той или иной форме определяют смысл всех остальных (в том числе и общих) нормативных правовых предписаний. Они выступают способом конкретизации декларативных положений, преобразования их в нормативную форму, создание возможности использования этих особых ненормативных положений для воздействия на социальные отношения и процессы.

Принципы правового регулирования могут быть общеправовыми, распространяться на всю систему права. Такие принципы, как правило, имеют конституционное закрепление и определяют правовую регламентацию всех общественных отношений без исключения. В качестве примера таких принципов можно привести принцип гуманизма (статья 2 Конституции России), всеобщее равенство перед законом и судом (пункт 1 статьи 19 Конституции России). Бывают случаи, когда законодатель дублирует закреплённые в Конституции общеправовые принципы в текущем законодательстве - когда этот принцип для определённой группы общественных отношений играет особую роль, используется чаще, и по этой причине его необходимо дополнительно подчеркнуть (например, принцип единства экономического пространства России и свободы перемещения по её территории товаров, услуг и транспортных средств закрепляется в статье 8 Конституции России, а так же в пункте 3 статьи 1 Гражданского кодекса России).

Не меньшую, а, возможно, даже большую роль для функционирования системы права играют отраслевые принципы, определяющие правовое регулирование отдельных сфер общественной жизни в рамках функционирования отдельных отраслей права. В этих принципах отражается специфика отраслевого правового регулирования, особенности используемой соответствующей отраслью права методологии. Отраслевые принципы правового регулирования являются способом нормативного выражения и формального закрепления целей правового регулирования определённой сферы общественных отношений, они служат связующим звеном между этими целями и непосредственными нормативными правовыми предписаниями. Для выражения таких принципов наиболее подходят кодификационные законы - Кодексы и, в меньшей степени, основы законодательства.

Закрепление отраслевых принципов правового регулирования в иных формах законов нежелательно (хотя и не исключается). В качестве примера отраслевых принципов можно привести определяющий гражданское право принцип равенства участников правоотношений и принцип свободы договора (статья 1 Гражданского кодекса России), лежащие в основе отечественного уголовного права принцип законности (который в редакции статьи 3 Уголовного кодекса России весьма специфичен и вовсе не является аналогом общеправового принципа законности), принцип равенства граждан перед законом (статья 4 Уголовного кодекса России), принцип вины (статья 5 Уголовного кодекса России), принцип справедливости (статья 6 Уголовного кодекса России) и целый ряд иных принципов.

Принципы правового регулирования являются важнейшим по значению видом нормативно - правовых предписаний. Целый ряд специфических функций, которые выполняют закреплённые в законодательстве общие начала правовой регламентации общественных отношений определяют это доминирующее положение.

1. Принципы выступают как способ внешнего выражения и формального закрепления целей правового регулирования. Это основная функция, которую принципы права выполняют в работе механизма правового регулирования, она определяет значение этого вида нормативных правовых предписаний и все остальные его функции. Принципы правового регулирования служат для отражения и закрепления в действующем законодательстве основополагающих объективных интересов общественной жизни и развития, найденных, установленных сформулированных и используемых законодателями.

2. Выраженные и закреплённые в законодательстве принципы выступают как основополагающие базовые начала для дальнейшего развития законодательства.

Участники законотворческого процесса в ходе разработки и принятия нормативных правовых актов руководствуются этими принципами, базируя на них смысл всех остальных формулируемых в законах и подзаконных актах нормативных правовых предписаний (как общих, так и направленных на непосредственное регулирование поведения людей), которые конкретизируют эти принципы для определённых обстоятельств. Таким образом, общие принципы правового регулирования выступают как главные системообразующие факторы, обеспечивающие, во - первых, единство целей законодательного регулирования и, следовательно, непротиворечивость всех законодательных предписаний, а во - вторых, правовой характер актов законодательства (естественно, при условии, что сами эти принципы установлены точно и являются неискажённым отражением основополагающих интересов общественной жизни и социального развития). Принципы правового регулирования обеспечивают устойчивость, определённость и плановый характер дальнейшего развития определённой отрасли (института) законодательства, а так же всей системы нормативных правовых актов в целом.

3. Правовые принципы помогают адресатам правовых предписаний точно установить смысл норм права, которыми они должны руководствоваться, эффективно, правильно и оперативно осуществить их толкование. Посредством этого вида правовых предписаний субъекты правоотношений устанавливают цели и приоритеты, из которых исходили законодатели при создании и принятии нормативных правовых актов. Принципы играют очень важную роль при использовании систмно - структурного и формально - логического методов толкования положений законодательства.

4. Принципы правового регулирования являются эффективнейшим инструментом для преодоления пробелов в действующем законодательстве. Конечно, идеальным способом преодоления такого серьёзного несовершенства системы нормативных правовых актов является её дополнение недостающими положениями, законодательное выражение и закрепление ранее проигнорированных законодателями норм права. Однако, для лиц, непосредственно участвующих в процессе реализации норм права и не являющихся субъектами законотворчества, преодоление такого пробела возможно только путём применения аналогии закона или аналогии права. Причём, аналогия права представляет собой более трудный способ, когда именно принципы правового регулирования используются (за неимением иных предписаний) при регламентации определённой правозначимой ситуации - например, судом при разрешении конкретного спора о праве. В этом случае принципы права приобретают особое регулятивное значение. А вот иные общие положения для этого использоваться не могут.

II Дефиниции .

Этот вид нормативных правовых предписаний представляет собой официальное закрепление в тексте нормативного правового акта определений юридических и иных специальных терминов, используемых в законодательстве. Можно сказать, что они представляют собой понимать строго определённым образом те или иные термины, имеющие специальное значение. Речь идёт, во - первых, о терминах (юридических, технических и прочих), смысл которых известен только узкому кругу специалистов, что недопустимо, так - как большинству адресатов юридических предписаний эти термины будут непонятны. Во - вторых, нормы - дефиниции могут раскрывать предполагаемую законодателем суть слов, которые в обыденном языке имеют несколько значений, что так же недопустимо, так - как истинный смысл законодательных предписаний оказывается не вполне ясен, возможны различные его понимания разными людьми.

Дефиниции можно подразделить на:

Определения специальных чисто юридических терминов, не известных в обыденном языке (например «налоговая база», «таможенная декларация», «декларант», «лизинг », «франчайзинг »);

Определения специальных терминов неюридического характера, принадлежащие иным сферам человеческой деятельности - техники, экономики, социологии - которые в силу своей специфичности так же неизвестны широкому кругу лиц (например, определяемые действующим Гражданским кодексом России (IV частью) такие термины, как, «топология интегральной микросхемы», «программа для ЭВМ», «аудиовизуальное произведение» и некоторые другие);

Определения терминов, применяемых в обиходном языке широким кругом лиц, но имеющих при этом несколько значений (например, «преступление», легальное определение которого содержится в статье 14 Уголовного кодекса России, «товар», определённый пунктом 3 статьи 38 Налогового кодекса России и другие).

В зависимости от полноты даваемого определения, дефиниции можно подразделить на:

Полные, то есть включающие в себя все без исключения существенные признаки определяемого предмета (в качестве примера можно привести данное статьёй 14 Уголовного кодекса России определение преступления: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания» - в нём содержится закрытый перечень признака основополагающего для уголовного права понятия);

Неполные, включающие в себя только наиболее важные из существенных признаков, но не содержащие полного их перечня (который, возможно, слишком велик, чтобы его целесообразно было целиком выражать в нормативном правовом акте).

В отличии от принципов правового регулирования, исследованных выше, дефиниции практически всегда носят общеправовой характер. Одни и тот же термин в различных отраслях права не может иметь различного значения - это было бы нарушением одного из важнейших правил языка закона (впрочем, к сожалению, такая ошибка законодателей в отечественной системе нормативных правовых актов всё - таки встречается). Точно так же не могут для обозначения одного и того же понятия использоваться различные термины. Однажды сформулированная дефиниция может (по мере необходимости) использоваться в нормативных правовых актах, регламентирующих любые виды правоотношений. Нормативное определение понятия, закреплённое в законодательном акте, имеет силу для всей системы правового регулирования.

Как уже отмечалось выше, главной задачей использования дефиниций в законотворчестве является сочетание точности и чёткости с ясностью и понятностью законодательных предписаний. Устанавливая единственное и единое значение любого термина, правовые дефиниции избавляют участников правоотношений от необходимости самостоятельно устанавливать их необходимое значение, из которого исходил законодатель, и, в то же время, гарантируют единство понимания смысла положений законодательства. Кроме того, легальное закрепление одного определенного значения используемых законодателями терминов позволяет унифицировать их профессиональный язык, что очень важно для правильного и единого понимания смысла текста нормативно - правовых актов. Правовые дефиниции являются необходимым инструментом для обеспечения возможности осуществления формально - юридического толкования изложенных в законодательстве нормативно - правовых предписаний.

III. Правовые конструкции .

Этот вид нормативных правовых предписаний представляет собой систему функционально взаимосвязанных между собой правовых понятий и институтов. Правовые конструкции являются наиболее высокой абстракцией, охватывающей ряд однопорядковых правовых понятий низшего уровня и выявляющих в них главное, сущностное, пригодное для воздействия на правозначимое поведение участников правоотношений. Путём такого синтеза юридических понятий создаётся типовая схема, модель общественных отношений, которая способствует достижению общественного блага и, потому, предписывается правом.

Этот вид нормативных предписаний являет собой устоявшиеся системы взаимосвязанных между собой правовых велений, направленных на создание определенных сложных комплексов правоотношений. Юридические конструкции являются результатом расположения нормативно - правового материала в определенной логической последовательности и в смысловом единстве. Если можно так выразиться, юридические конструкции представляют собой системы понятий и следующих из них прав и обязанностей, а так же прав и обязанностей, определяющих эти понятия. Причем, такие системы являются отправным началом для конкретных правовых предписаний, непосредственно регулирующих поведение людей.

В юридической конструкции объединяются разнородные понятия и правовые явления. Выделить общие признаки у ситуаций, для регулирования отношений в которых применяются юридические конструкции, невозможно. Юридические конструкции формируются путём обобщения различных сложных явлений, элементов юридической деятельности на основе сходства их функционального назначения. При этом в правовой конструкции выражаются связи между основными элементами различных явлений, правоотношений, юридических понятий.

Например, такая конструкция, как договор (используемая в нескольких важнейших отраслях права: гражданском праве, хозяйственном праве, трудовом праве, семейном праве, корпоративном праве - для всех эта конструкция едина) включает в себя следующие основные элементы:

Субъекты (стороны), приобретающие по договору права и обязанности;

Предмет договора;

Санкции за невыполнение условий договора его субъектами.

Все эти элементы между собой функционально связаны и друг без друга для правового регулирования общественных отношений никакого смысла не имеют. Работать как правовой институт любой договор (гражданско - правовой, брачный, трудовой, корпоративный или другой) может только в форме взаимодействия всех этих элементов. В качестве примера изложения и закрепления в действующем российском законодательстве отраслевых правовых конструкций, можно привести такие институты уголовного права, как невменяемость, вина, соучастие, из сферы гражданского права - институт договора, наследования, собственности, из сферы семейного права - институт брака, из сферы налогового права - прямые налоги, косвенные налоги, налоговые сборы, пошлины. Перечень можно было бы продолжить. Из числа общеправовых юридических конструкций в качестве примера можно привести институт правового статуса, общего интереса (и следующую из неё конструкцию публичной власти), злоупотребление правом и много иных.

Правовые конструкции представляют собой результат группирования, интегрирования и упорядочения юридических понятий вокруг одного общего понятия большей юридической абстракции. Из этого общего понятия более высокого уровня могут логически вытекать новые производные понятия и институты низшего порядка, необходимые для полноценного функционирования остальных элементов юридической конструкции. В этом и заключается главная функция этого вида нормативно - правовых предписаний. С помощью юридических конструкций остальные правовые предписания (как общие, так и конкретные) логически связываются между собой в органически единую регулятивную систему. Пожалуй, ни один другой вид нормативных правовых предписаний не играет такой роли в достижении системности и полноты всего правового регулирования (причём, не только осуществляемого посредством актов законодательства), в обеспечении логичности и взаимосвязи всех нормативных предписаний.

Из этой основной функции следуют и все остальные. Юридические конструкции за счёт повышения степени абстрактности веления способствуют более компактному и концентрированному выражению норм права в законодательных актах, давая возможность одновременно урегулировать все схожие по сути ситуации, не создавая специально для каждой особое конкретное предписание (тем самым, юридические конструкции выступают средством борьбы с пробелами в законодательстве). Кроме того, юридические конструкции способствуют более точной и чёткой классификации юридически значимых ситуаций, позволяя быстрее и точнее находить необходимые для регулирования нормы. Нельзя не отметить так же особую роль этого вида нормативных правовых предписаний для повышения эффективности правоприменительной деятельности, так - как исследование юридического дела по заранее определённым позициям (элементам юридической конструкции), без специального поиска нужной модели поведения гораздо более эффективно. И, наконец, следует особо сказать о позитивной роли исследуемых нормативных правовых предписаний в интерпритационной и образовательной деятельности.

IV. Презумпции .

Этот вид нормативных правовых предписаний, играющий особую роль в правовом регулировании, представляет собой предположение о наличии (или отсутствии) юридически значимых фактов, состояния, положения, которое считается истинным и не подлежащим сомнению, пока не доказано обратное. Презумпция, чтобы стать правовой, должна быть прямо или косвенно отражена в действующем законодательстве.

Содержание юридических презумпций, то есть предполагаемых в соответствии с ней юридических фактов является особой формой выражения объективной социальной необходимости из которой субъекты правоотношений должны исходить для того, чтобы их поведение носило позитивный с социальной точки зрения характер. Суть такого предписания состоит в указании иметь изначально определённые установки, определённое личное отношение к правозначимому положению, представление о его желательном состоянии. Желательность таких предположений подтверждена жизненной практикой. Они представляют собой наиболее оптимальные условия для достижения целей правового регулирования. По этой причине субъектам правоотношений вменяется в обязанность без доказательств принимать презюмируемый факт за истину - достаточно отсутствия доказательств обратного.

В качестве примера общеправовых презумпций можно привести презумпцию истинности судебного решения, презумпцию истинности и правового характера закона, презумпцию законности и обоснованности правоприменительного акта органа государственной власти, презумпцию правосубъектности организации, презумпцию действительности договора. А вот всем хорошо известная и, даже, зафиксированная в действующей российской Конституции (в статье 49) презумпция невиновности общеправовой вовсе не является, она является отраслевой, так - как относится только к уголовному праву (ибо в ней речь идёт об обвинении в совершении преступления). В гражданском праве существуют прямо противоположные презумпции - презумпция виновности причинившего имущественный ущерб лица и презумпция виновности владельца источника повышенной опасности, причинившего ущерб. В числе иных отраслевых презумпций можно выделить презумпцию увеличенной опасности преступного деяния, совершённого при рецидиве преступления (уголовное право), презумпцию отцовства детей лица, являющегося супругом их матери на момент зачатия и некоторые другие.

Главным функциональным назначением презумпций является внесение стабильности устойчивости и, что самое главное, определённости в правовое регулирование, в работу правовой системы. Презумпции вносят ясность в разрешение юридических дел, позволяют оперативно и, в то же время, оставаясь в русле права обойти юридические тупики, когда конкретная ситуация, конкретная проблема, казалось бы, не имеет правового решения. Правовые презумпции убыстряют правоприменительный процесс, позволяя без ущерба для права, для основополагающих интересов общественной жизни и развития экономить время, затрачиваемое для разрешения юридических казусов.

V. Правовые фикции.

Фикция в переводе с латыни - выдумка, вымысел, нечто реально не существующее. Правовая фикция представляет собой правозначимое положение, фактически не существующее, но которое должно по воле законодателя всеми участниками правоотношений восприниматься как истинное, реально имеющее место. Правовая фикция является особым регулятивным приёмом, который заключается в том, что действительность подводится под некую формулу, ей не соответствующую или даже вообще ничего общего с ней не имеющую, чтобы затем из этой формулы сделать определенные выводы. Это необходимо для некоторых практических нужд, поэтому фикции закрепляются в праве. Фикция противостоит истине, но принимается за истину. «Фикция - это способ формулирования права, при котором юридическая ситуация создаётся при незнании или явном и добровольном противоречии с конкретной естественной реальностью… Таким образом, фикция является юридическим образованием, противоречащим реальности, но сознательно используемым для достижения ряда юридических последствий или желательных судебных решений. Можно сказать, что применение фикций ведёт к закреплению вымысла в праве и является ложью во благо».

В современном российском праве фикции применяются сравнительно редко. Примеров отечественных юридических фикций можно привести сравнительно немного. Например, в гражданском праве достаточно большую роль играет институт признания человека умершим. Смерть человека для того, чтобы повлечь за собой гражданско - правовые последствия, должна быть подтверждена формально. Однако, в некоторых случаях и при отсутствии закреплённых законодательно обстоятельств, подтверждающих смерть человека (медицинское заключение о смерти, выданное органами ЗАГС свидетельство о смерти, запись в книге актов гражданского состояния) участникам гражданских правоотношений предписывается вести себя так, как будто такие обстоятельства есть. Другой пример - институт усыновления. В условиях, когда между участниками правоотношений нет кровной связи, предписывается считать, что эти субъекты выступают как родители и дети.

Фикции оказываются востребованы в случае невозможности эффективно урегулировать очень сложные и неоднозначные фактически существующие общественные отношения, заходящие в тупик, в непреодолимые противоречия. Фикции устраняют неопределённость в правовой регламентации социальных процессов и явлений, упрощая предмет такого регулирования. Этот вид предписаний используется для сокращения хода и объёма правовой деятельности (особенно, правовой оценки существующего положения), облегчают установление юридически значимых обстоятельств в условиях невозможности установить их формально. Юридические фикции помогают упростить понимание сути правоотношений и делают их регламентацию более устойчивой и стабильной.

VI. Правовые аксиомы представляют собой положения, которые предписывается воспринимать как не требующие доказательств и не допускающие сомнения самоочевидные истины. Их значение в том, что они отражают уже установленные и достоверные знания. Это простейшие юридические суждения эмпирического уровня, сложившиеся в результате многовекового опыта социальных отношений и взаимодействия человека с окружающей средой. Пожалуй, это самый редкий вид нормативно - правовых предписаний. В отечественной законотворческой практике они используются мало, учёными - правоведами внимания им уделяется ещё меньше.

Наука опирается на них как на исходные, проверенные жизнью данные. В общей теории права аксиоматических положений много: кто живет по закону, тот никому не вредит; нельзя быть судьей в своем собственном деле; что не запрещено, то разрешено; всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого; люди рождаются свободными и равными в правах; закон обратной силы не имеет; несправедливо наказывать дважды за одно и то же правонарушение; да будет выслушана вторая сторона; гнев не оправдывает правонарушения; один свидетель - не свидетель; если обвинение не доказано, обвиняемый оправдан; показания взвешивают, а не считают; тот, кто щадит виновного, наказывает невиновных; правосудие укрепляет государство; власть существует только для добра и др.

В действующем законодательстве юридические аксиомы найти трудно, большинство из них сосредоточены в Конституции. Это связано с необходимостью придания этому виду нормативных предписаний абсолютного характера. Кроме того, аксиомы из всех общих предписаний являются наиболее общими, абстрактными. По своей форме и роли, которую играют в функционировании правового механизма, они близки к декларативным положениям, играя роль промежуточного звена между ними и принципами правового регулирования. В качестве примера можно привести закреплённый в статье 45 Конституции России правила о том, что каждый может защищать свои права и свободы всеми не запрещёнными законом способами, а так же о том, что государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется.

Другим примером юридической аксиомы, влияющей на всё правовое регулирование в целом, является зафиксированное в статье 54 Конституции России положение о том, что никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не являлось правонарушением, а закон, устанавливающий более суровую ответственность не может иметь обратной силы. В качестве отраслевых аксиом можно рассматривать играющее огромную роль в процессуальных отраслях права предписание о том, что никто не обязан свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников (статья 51 Конституции России), или выступающую одной из основ уголовного права положение о том, что никто не может быть осуждён за одно и то же преступление дважды (статья 50 Конституции России).

Аксиомы играют важную регулятивную, прикладную и познавательную роль. Они необходимы для стабильности правового регулирования. В результате использования правовых аксиом юридическое воздействие на общественные отношения становится более компактным и экономичным по объёму, упрощая его и приближая к всеобщему пониманию и признанию.

Нормативные правовые предписания, непосредственно регламентирующие отдельные акты поведения участников правоотношений (конкретные предписания) представляют собой формулирование строго определённой модели поведения, которой должно придерживаться, которая является обязательным образцом для определённой категории субъектов социальных процессов в определённой ситуации. Они дают непосредственные инструкции, которым должно следовать при определении правозначимых поступков, определяя их позитивный с точки зрения общественных интересов характер.

Эта категория положений законодательства логически связана с исследованными выше общими положениями и действует с ними в комплексе. Количественно именно конкретные предписания составляют большинство среди положений законодательства.

В отечественном законодательстве используются следующие основные виды конкретных нормативно - правовых предписаний, непосредственно регламентрующих поведение участников правоотношений:

I. Императивные предписания .

Они закрепляют такой вариант поведения физических или юридических лиц, которому они обязаны неукоснительно следовать. В случае использования в нормативном правовом акте этого вида предписаний собственное мнение их адресатов по поводу правозначимого поведения не инеет значения для определения предписываемого акта поведения. Этим субъектам вменяется в обязанность не внося коррективов, не отражая в своём поведении собственных представлений о возможностях вести себя определённым образом, просто выполнять закреплённые в законодательстве веления. Для этих предписаний характерен жёсткий приказной характер. Не допускается отступления от предписываемого варианта поведения, а так же различные его трактовки.

Использование императивных правовых предписаний предпочтительно при изложении и закреплении в действующем законодательстве норм публично - правового характера, то есть регламентирующие отношения, напрямую затрагивающие основополагающие интересы жизни и развития общества и государства в целом. Не случайно одной из отличительных черт отраслей публичного права (к числу которых можно отнести, например, уголовное право, конституционное право, административное право) является преобладание в методологии осуществляемого им регулятивного воздействия императивных приёмов и способов, императивных, жёстко приказных предписаний. Это, конечно, не означает, что императивные предписания не могут использоваться при составлении нормативных правовых актов, посвящённых выражению и формальному закреплению частно - правовых норм (например, приказные предписания можно встретить и в действующем Гражданском кодексе России и в действующем Семейном кодексе России), но в этом случае они носят вспомогательный характер. Практика показывает, что злоупотребление императивными предписаниями в рамках регулирования частными правоотношениями может привести к весьма печальным последствиям - и для субъектов этих правоотношений, и для общих интересов, и для правового механизма.

Императивные предписания могут выражаться в форме веления или запрета.

Предписания - запреты обязывают субъектов регулируемых общественных отношений в определённых гипотезой выражаемой нормы случаях придерживаться пассивного варианта поведения, сохранять бездействие. Такие предписания используются для того, чтобы законсервировать существующее положение. Это наиболее простой и интеллектуально доступный для осознания вид нормативно - правовых предписаний. Основная его цель - предотвратить возможный нежелательный для личности и для общества вариант поведения. Предписания - запреты предполагают использование слов «запрещается», «не допускается», «не может» и т. п. Например, пункт 1 статьи 10 действующего Гражданского кодекса России устанавливает: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке». Статья 58 Трудового кодекса России закрепляет следующий запрет: «Запрещается заключение срочных трудовых договоров в целях уклонения от предоставления прав и гарантий, предусмотренных для работников, с которыми заключается трудовой договор на неопределенный срок».

Императивные предписания - веления закрепляют обязанность адресатов придерживаться активного варианта поведения, совершения определённых действий. Они, как правило, достаточно просты для усвоения, однако, всё же, более сложны интеллектуально, нежели описанные выше запреты, особенно, если такое веление структурно неоднородно, содержит какие - либо условия совершения действий, или же предполагает совершение нескольких взаимосвязанных поступков. Для таких обязывающих предписаний характерно использование формулировок «должен», «обязан», «надлежит», «необходимо» и т. п. В качестве примера можно привести пункт 7 статьи 2 Федерального закона «Об акционерных обществах», устанавливающего: «Общество должно иметь круглую печать, содержащую его полное фирменное наименование на русском языке и указание на место его нахождения», или пункт 3 статьи 4 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», которым закрепляется: «Унитарное предприятие должно иметь почтовый адрес, по которому с ним осуществляется связь, и обязано уведомлять об изменении своего почтового адреса орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц».

Как уже отмечалось выше, императивные предписания не предполагают возможности воздействия на выбор правозначимого варианта поведения участников общественных отношений их воли, их желаний и устремлений. Но остальные конкретные предписания такую возможность предполагают, устанавливая только ограничения для свободы выбора субъектов правового регулирования. Применение неимперативных предписаний, которые будут исследованы ниже, предполагает, что законодатель предоставляет их поведению большую степень автономности. Такие предписания, не имеющие императивного характера, больше подходят для выражения норм, принадлежащих к системе частного права (хотя, конечно, императивные нормы для этого так же используются, хотя и реже).

II. Управомачивающие предписания содержат несколько (два или более) возможных вариантов поведения участников регулируемых отношений и предписывают им сделать выбор одного из этих вариантов. Для таких предписаний характерна формулировка «имеет право» (которым адресат может по своему усмотрению воспользоваться или нет), или же исчерпывающий перечень возможных вариантов действий (бездействий). В качестве примера можно привести пункт 1 статьи 334 Гражданского кодекса России, устанавливающая: «В силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит это имущество (залогодателя), за изъятиями, установленными законом.», или статья 28 Семейного кодекса России, предоставляющая определённым категориям лиц требовать (или не требовать) признания брака недействительным.

Из всех правовых предписаний, не имеющих императивного характера, управомачивающие являются самыми жесткими, носящими наименее либеральный характер, они предполагают наименьшую свободу выбора для субъектов правоотношений. В случае их использования, свобода выбора оказывается весьма невелика - в таком предписании содержатся готовые модели поведения (причём, как правило, закрытый их перечень) и указание о необходимости сделать выбор одного из них.

III. Диспозитивные предписания предоставляют участникам правоотношений большую свободу воли при выборе варианта правозначимого поведения. Они предоставляют возможность сторонам самостоятельно по собственному усмотрению устанавливать взаимные права и обязанности в рамках, установленных законом. То есть, суть такого предписания - установление ограничений для свободы адресатов правового веления самостоятельно определять свою деятельность, по принципу «разрешено всё, что не запрещено». Эти юридические ограничения представляют собой выражение общественных и государственных интересов, которые, как можно сделать вывод, затрагиваются регламентируемыми общественными отношениями и процессами.

Для диспозитивных предписаний характерно указание на полную свободу участников определённых правоотношений в определении своего поведения в рамках закона (в этом случае указание на ограничения может содержаться в иных положениях того же нормативного правового акта, или вообще в ином акте законодательства). Впрочем, допустимо так же специальное перечисление таких юридических ограничений свободы - с указанием того, что этот перечень является закрытым. Возможно и совмещение этих методов, хотя на практике такие случаи редки.

Диспозитивной, например, является норма статьи 570 ГК РФ, которая устанавливает, что если законом или договором мены не предусмотрено иное, право собственности на обмениваемые товары переходит к сторонам, выступающим по договору мены в качестве покупателей, одновременно после исполнения обязательств передать соответствующие товары обеими сторонами. Примером диспозитивных предписаний может послужить так же статья 421 Гражданского кодекса России, закрепляющая свободу заключения договора с условием непротиворечия заключённых договоров действующему российскому законодательству, или статья 7 Семейного кодекса России, устанавливающая: «Граждане по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им правами, вытекающими из семейных отношений (семейными правами), в том числе правом на защиту этих прав, если иное не установлено настоящим Кодексом. Осуществление членами семьи своих прав и исполнение ими своих обязанностей не должны нарушать права, свободы и законные интересы других членов семьи и иных граждан».

Конкретные предписания, помимо перечисленных выше, в отечественной законодательной практике используются достаточно редко и носят, как правило, вспомогательный характер (в связи с чем они чаще встречаются в подзаконных нормативных правовых актах).

IV. Рекомендательные предписания определяют варианты наиболее желательного с точки зрения законодателя, но необязательные варианты поведения участников регламентируемых нормативным правовых актом участников правоотношений. Выбор адресатом предписания такого направления их деятельности законодательство приветствуется, но в обязанность не вменяется. Рекомендательные предписания используются для информирования субъектов правового регулирования о том их правозначимом поведении, которое соответствует социальным интересам, но, в силу тех или иных причин не может быть определено как общеобязательное. При использовании этого вида предписаний применяются формулировки «рекомендуется», «целесообразно» и т. п.

Примерами рекомендательных предписаний могут послужить пункт 1.6 Положения о кураторах кредитных организаций (утверждено Постановлением ЦБ РФ от 7 сентября 2007 года № 310-П), устанавливающий: «В случае если за куратором закрепляется кредитная организация, являющаяся головной кредитной организацией банковской группы, то рекомендуется закреплять за ним и другие кредитные организации данной группы, надзор за которыми осуществляет данное территориальное учреждение Банка России», или пункт 4.1 Правил дорожного движения, (утверждённых Постановлением Правительства России от 23 октября 1993 г. №1090), устанавливающих: «При движении по обочинам или краю проезжей части в темное время суток или в условиях недостаточной видимости пешеходам рекомендуется иметь при себе предметы со световозвращающими элементами и обеспечивать видимость этих предметов водителями транспортных средств», пункты 3.3 и 3.4 Ветеринарных правил содержания птицы на личных подворьях граждан и птицеводческих организаций открытого типа (утверждены Приказом Минсельхоза России от 3 апреля 2006 года №103), устанавливающие: «В каждом помещении для содержания птицы на подворье окна, двери, вентиляционные отверстия рекомендуется оборудовать рамами с сеткой во избежание залета дикой птицы. Посещение помещений для содержания птицы посторонними лицами не рекомендуется»

V. Предписания - стимулы содержат указание на меры материального, морального и иного поощрения субъектов правоотношений, действовавших определенным образом, подчинивших своё поведение определённым в предписании правилам. Этот вид законодательных положений предполагает предоставление органами государственной власти (или иными уполномоченными субъектами) определённого вознаграждения за одобряемую государством и обществом полезную для них деятельность участников правоотношений. Такая стимулируемая правом деятельность может заключаться в добросовестном выполнении обязанностей, либо в достижении результатов, превосходящих обычные требования, либо в действиях социально полезных, но вменение которых в обязанность невозможно (например, совершение подвига, поступка социально полезного, но сопряжённого с опасностью для жизни). Предписания - стимулы призваны подводить юридическую базу под поощрения творческой и социальной активности людей.

К таким предписаниям относятся законодательные положения о государственных наградах, о присвоении почётных званий, о разного рода премиях и т. д. Характерной особенностью их формы является формулирование основания для поощрения - в чём выражается общественно полезное поведение. В качестве примера в действующем российском законодательстве можно привести положения пункта 5 статьи 50 Федерального закона «О государственной гражданской службе в Российской Федерации», устанавливающий систему дополнительных стимулирующих выплат - за работу государственных служащих в особых условиях, или положения статутов государственных наград России (закреплённые, например, Указом Президента Российской Федерации №442 от 2 марта 1994 года «О государственных наградах Российской Федерации»), или положения пункта 1 Указа Президента России №549 «О дополнительных гарантиях социальной защищённости работников органов судебной власти», устанавливающего: «Предоставить право председателям Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации устанавливать судьям указанных судов надбавки к должностным окладам за сложность, напряженность, высокие достижения в труде и специальный режим работы в размере 50 процентов должностного оклада». Впрочем, чаще такие предписания можно встретить в актах делегированного законодательства.

VI Предписания - нормативные требования (технико - экономические, экологические и другие нормативы ). Это, пожалуй, самый специфический и самый редкий вид нормативно - правовых предписаний. В них выражаются и нормативно закрепляются в качестве общеобязательных норм численные требования к различным формам деятельности людей (хозяйственной, технической, финансовой и др.), а так же к результатам такой деятельности. Законодательное закрепление бывает необходимо в отношении нормативов, являющихся определяющее важными для тех или иных общественных процессов, определяющих социально значимые виды деятельности, затрагивающих основополагающие интересы жизни и развития общества.

Как правило, легальные нормативы размещаются в специальных приложениях к нормативным правовым актам. Там излагаются либо численные выражения, либо методика их вычисления (коэффициенты и способы расчёта исходя из них числовых значений).

Структура нормативно-правового акта.

В числе технических правил создания нормативно - правового акта сначала следует изучить правила структурирования нормативно - правового акта, определяющие его внешний вид, внутреннюю систему и соотношение основных структурных единиц. Правила структурирования нормативно - правового акта достаточно хорошо изучены и проработаны отечественными исследователями и нашли воплощение в законодательстве и в специальных технических указаниях и рекомендациях.

Оформление нормативно - правового акта единым текстом нецелесообразно, так - как в этом случае возникают большие трудности с усвоением смысла его предписаний и механизма его действия. Поэтому в отечественной практике акты законодательства традиционно имеют определенную структуру, которая и позволяет его выразить логически стройно и системно. Такое деление четко обозначает каждое конкретное правовое предписание. Разбивка нормативно - правового акта на системно - структурные составляющие значительно облегчает пользование им, улучшает и систематизирует его внутреннее построение, делает возможным применение ссылок, помогает ориентироваться в нормативном материале. Рубрикация нормативно - правового акта делает его более эффективным, упрощает его систематизацию, производство ссылок, улучшает внутреннее построение акта, способствует соблюдению требований к его логике и стилю.

В мировой законотворческой практике наблюдается довольно пестрая картина структурирования актов законодательства. Применяется множество самых разнообразных систем рубрикации, используются разнообразные виды структурных составляющих законов и (особенно) подзаконных актов: части, главы, разделы, титулы, книги, статьи, параграфы, пункты, абзацы и др.

К настоящему моменту в России фактически сложилась методика структурирования нормативно - правовых актов, определена система их структурных составляющих.

При создании нормативно - правовых актов в России применяются следующие структурные единицы (по нисходящей):

Раздел (подраздел);

1. Первичной структурной единицей закона является статья - своего рода гнездо, узел регулятивного воздействия. Вся структура закона основана на статьях, которые служат основой для всех остальных составляющих. Статья служит главным инструментом выражением смысла нормативно - правовых предписаний, в статье находят свое выражение юридические нормы. Это функциональное назначение определяет основные требования к формулированию статей законов и подзаконных актов.

В подзаконных нормативно - правовых актах аналогом статьи, основной смысловой ячейкой, клеточкой является пункт , который несколько менее заметно выделен. Иных структурных составляющих кроме пунктов в подзаконных актах применять не следует .

Статьи не только служат для структурирования текста нормативно - правового акта. Статья (в подзаконных актах - пункт) служит главным средством выражения правовой нормы, в ней формулируется государственно - властное веление, общеобязательное для исполнения. Поэтому статьи служат только для выражения нормативных предписаний , нецелесообразно в них выражать положения декларативного характера, не пригодные для непосредственного регулирования общественных отношений - пожелания, цели и мотивы издания акта, примеры из практики, анализ положения дел по регулируемому вопросу и т. д. Недопустимо так же формулирование в статьях призывов, констатирование неудовлетворительного положения дел по тем или иным вопросам, приведение примеров неправильной практики и объяснение ее причин. Для всего этого существует преамбула, смешение подобных положений с регулятивными предписаниями ведет к нарушению системности правового воздействия законодательства, нарушает логику нормативно - правового акта.

Не следует так же формулировать в статьях (пунктах) нормативно - правового акта индивидуальные властные предписания (поручения, предписания и др.), не несущие собственно нормативной нагрузки. Ненормативные предписания, регулирующие конкретный акт поведения конкретных строго определенных участников общественных отношений предназначены для одноразового исполнения и после такого исполнения теряют смысл. Их смешение с нормативными предписаниями приводит к нарушению структурной целости закона, в тексте которого эти ставшие бессмысленными положения сохраняются. Поэтому все необходимые в связи с принятием нормативно - правового акта оперативные поручения (о назначении исполнителей, о принятии конкретных мер к исполнению и др.) целесообразно выражать в специальном постановлении о введении этого акта в действие или же, если это неизбежно - в отдельных структурных составляющих.

Каждая статья нормативно - правового акта представляет собой нечто единое, выражает единую законченную мысль в полном объеме. Смешение в этом структурном кирпичике нескольких смысловых комплексов, нескольких регулятивных предписаний недопустимо. Такое концентрирование разнородных предписаний в одной статье (осуществляемое, обычно, с целью уменьшения числа статей) влечет нарушение смыслового единства акта, целостности и последовательности выраженных в нем предписаний.

Как отмечал в свое время известный отечественный юрист М. А. Чельцов - Бебутов, лучше вдвое больше статей, лишь бы каждая имела свое индивидуальное лицо, относясь к строго определенным действиям. Поэтому одна статья должна содержать элементы (гипотезу, диспозицию или санкцию) не более, чем одной правовой нормы , неоправданно и вредно наличие в одной статье элементов нескольких норм, которые не имеют прямой и непосредственной связи друг с другом, их надлежит выражать в разных статьях. «Пусть статей в законе будет больше, но каждая из них будет посвящена одной теме, иметь четко очерченный смысл. Такая практика обеспечит большую доступность закона для понимания и применения, удобства при ссылках, а кроме того, будет дисциплинировать составителей проекта».

В исключительных случаях возможно формулирование в одной статье законодательного акта элементов двух близких по смыслу норм, но не более. В этом случае не следует излагать содержание этих норм в статье единым текстом, а лучше каждой из элементов самостоятельной нормы посвятить отдельную часть статьи.

Все статьи законов (пункты подзаконных актов) должны иметь сквозную нумерацию . Во избежание путаницы, после принятия нормативно - правового акта изменение номеров структурных составляющих нормативных правовых актов не допускается. Иначе в системе законодательства начнется путаница: нарушится структура самого акта, возникнет необходимость вносить соответствующие изменения во все нормативно - правовые акты, ссылающиеся на этот акт, это повлечет за собой необходимость внесения новых изменений. Поэтому, даже изменение закона или подзаконного акта не может служить основанием для покушения на нерушимость нумерации глав, статей и пунктов нормативно - правового акта. Если дополнения вносятся в конец законодательного акта, то необходимо продолжать имеющуюся нумерацию частей, разделов, глав, статей (например, последней была глава 5 - дополнить главой 6; последней была статья 7 - дополнить статьей 8).

Если дополнения вносятся в конец структурной единицы статьи, то также необходимо продолжать имеющуюся нумерацию (например, в статье последней частью была часть 3 - дополнить частью 4; в части последним пунктом был пункт 3 - дополнить пунктом 4 и т.д.).

В случае внесения в нормативно - правовой акт дополнительных структурных единиц (и, в первую очередь, если это статьи), они нумеруются специально. Целесообразнее всего им всем присваивать номер предыдущей равнозначной структурной единицы и давать дополнительную нумерацию (например: «Статья 10.1, статья 10.2, статья 10.3 », или «Статья 10-1, статья 10-2, статья 10-3 » и т. д. или «Статья 10*, статья 10**, статья 10 ***» или иным подобным способом). В случае исключения из акта структурных единиц, следующие за исключенными главы и статьи сохраняют свой изначальный номер.

Нумерацию статей надлежит осуществлять с использованием арабских цифр, которые более удобны, чем римские или чем буквенная нумерация, ибо количество статей в современных законах обычно достаточно велико.

Каждой статье кроме номера следует присваивать собственное наименование . Оно определяет содержание статьи и значительно облегчает участникам законотворческой деятельности ориентирование в тексте нормативно - правового акта, нахождение и определение необходимых им правовых предписаний. Обозначение статьи печатается с прописной буквы и абзацного отступа.

Наименование статьи печатается с прописной буквы в именительном падеже полужирным шрифтом в одну строку с обозначением номера статьи, после которого ставится точка. Это позволяет выделять статью по тексту.

Создание нормативно - правового акта без названий статей в высшей степени нежелательно, так - как это значительно затрудняет его полноценное использование в ходе правоприменительной практики. Отсутствие заголовков статей - значительное нарушение законодательной техники, которое, к сожалению, встречается в отечественном законодательстве.

Если статья все же не имеет наименования, то точка после номера статьи не ставится и обозначение статьи печатается с прописной буквы и абзацного отступа полужирным шрифтом.

Статья закона может в свою очередь делиться на структурные составляющие: части, пункты, подпункты, абзацы, параграфы. Деление статей закона на эти более мелкие структурные составляющие применяется для логически последовательного изложения содержания большого объема предписаний, содержащихся в одной статье. Впрочем, создание статей законодательства, имеющих сложную структуру, нежелательно. Их громоздкость и многоступенчатая градация сильно затрудняют ориентирование в системе предписаний, чем создают дополнительные препятствия к комплексной реализации нормативно - правовых актов.

Кроме того, на такие сложные по структуре статьи трудно ссылаться - многоступенчатая система ее первичных компонентов обуславливают необходимость в строго определенной последовательности всех их перечислять, что очень неудобно. Поэтому гораздо эффективнее и целесообразнее будет создать больше статей меньшего объема, нежели искусственное и неразумное их укрупнение (которое нередко осуществляется с целью уменьшить количество статей в законе, сделать его более компактным). Чем меньше текста в статье, чем он проще по структуре, тем яснее и применимее содержащиеся в ней предписания. Законодатель вовсе не должен стремиться обязательно структурировать статью - этот приём следует применять только в случае необходимости. Если же такой необходимости нет, то статья должна оставаться монолитной.

Самой крупной структурной составляющей статьи закона является часть (которую не следует путать с частью как структурной составляющей закона). Деление статьи на части служит для выражения в ней элементов различных норм права, фрагментов нескольких различных предписаний, посвящённых регламентации близких по смыслу, но не совпадающих полностью вопросов. Например (как это очень часто можно встретить в тексте действующего Уголовного кодекса России), части статьи могут служить для выражения простого и квалифицированного состава юридического предписания. Возможно так же выражение в первой части статьи сути основного предписания, а во второй - исключения из неё (в одной статье их целесообразнее выразить, дабы не отрывать их друг от друга, не вызывать разрыва в восприятии сознанием адресата предписания). Части статей закона обозначаются арабской цифрой и точкой. Собственного названия части статей не имеют. Впрочем, деление статьи закона на части не является обязательным требованием к её структуре - нередко, статьи сразу, минуя деление на части, делится сразу на более мелкие составляющие.

Более мелкой структурной составляющей статьи закона является пункт . Пункты в статье обозначаются арабскими цифрами с закрывающей круглой скобкой. Это позволяет отличать их по тексту от статей, выделяя как менее крупные структурные составляющие.

Пункты служат для формулирования логически обособленных положений, входящих в состав элемента юридической нормы. Эти положения едины по содержанию и, дополняя друг друга логически, составляют единое по смыслу предписание. Поэтому, при формулировании и компиляции пунктов особенно важно соблюдение правил логики закона. Пункт может выступать как составная часть статьи закона, но может входить в состав части статьи.

Пункты подразделяются на подпункты , обозначаемые строчными буквами русского алфавита с закрывающей круглой скобкой и не имеющие номера. Подпункты служат для дробления большого по объёму и сложного по смыслу положения пункта, которое, не будучи разделённым, будет трудным для осознания и усвоения.

В исключительных случаях части, пункты и подпункты статьи закона могут подразделяться на абзацы (в статье закона их может быть не более пяти). Абзацы обычно используются для перечисления однородных положений, формулирования перечня элементов предписания (например, участников правоотношений, прав, обязанностей, объектов этих прав и обязанностей и т. д.). Для идентификации абзацев возможно использование как букв русского языка, так и цифр. Возможно использование для этого знака параграфа. Так же возможно формулирование абзацев без каких бы то ни было идентификационных признаков.

Ограничение количества возможных абзацев не распространяется на статьи, содержащие перечни основных понятий, используемых в законопроекте.

Деление пунктов в частях статьи либо в разных статьях одного нормативно - правового акта и на подпункты, и на абзацы, которые в тексте пункта будут следовать после двоеточия, не допускается.

В подзаконных нормативных правовых актах пункт выступает главной по смыслу структурной составляющей - аналогом статьи. Более крупных структурных единиц в подзаконных актах не используется.

2. На основании относительной общности предмета правового регулирования, статьи законов могут объединяться в главы . Глава служит для более крупного структурирования закона. Она объединяет статьи, структурно соответствуя развитию логики, смысла предписаний. В главах объединяются нормативно - правовые предписания, составляющие небольшие по объёму, несложные по структуре и второстепенные по значению институты права, а так же подинституты (субинституты) права). Элементы норм права могут объединяться в главы на основании как предметного, так и функционального критерия. То есть, главы могут составляться как из норм, объединенных общим предметом правового регулирования, так и из норм, имеющих одинаковое функциональное назначение в механизме такого регулирования (выражение конкретных предписаний непосредственно к поведению субъекта или же законодательное изложение и закрепление общих положений для правильного толкования конкретных предписаний).

Глава представляет собой не только структурную единицу закона, но и относительно автономное смысловое образование в его составе. Глава (как и прочие объединения статей в составе закона) представляет собой с одной стороны сложную смысловую и структурную систему, а с другой стороны - элемент более крупной системы. Формирование глав и их положение в структуре закона должно опред